Кодекс Бога
Шрифт:
Я хочу выпалить, что убитый сын Шувалова похож на меня как две капли воды, что Светлый, встреченный мной в Приюте – тоже, что фото моего двойника в сиротском доме не дает мне спать по ночам, но произношу совершенно иное.
– Куда делась бронзовая статуя нашего Основателя, такая же, как стоит во дворе высотки Синих?
– Она была уничтожена после казни Темных представителей нашего Рода, захвативших Престол, это открытая информация, ее вы можете найти во множестве источников…
– Я думал, что статуя может быть спрятана от посторонних в закрытом хранилище…
– Нет! – старик качает головой. – Синие –
– А посмертная маска нашего Основателя сохранилась? – спрашиваю я.
– Конечно, это одна из главных реликвий Рода! – отвечает Хранитель.
Мое сердце начинает биться чаще, и я совершаю невероятное усилие, чтобы не выдать свой интерес.
– Вы желаете ее лицезреть? – уточняет удивленный старик. – Должен предупредить вас, что эта ничем не примечательная вещица интересна лишь профессиональным историкам и биографам…
– Вы мне ее покажете?! – прерываю я разглагольствования старого Хранителя.
– Как скажете, Князь! – соглашается он, пожав плечами. – Следуйте за мной!
Мы возвращаемся в закрытую зону музея, проходим мимо многочисленных стеклянных витрин, в которых выставлены отработавшие свое амулеты и Осколки уже умерших Шуваловых, и оказываемся перед неприметной дверью без надписи, которую я принял за вход в туалет.
Срабатывают амулеты, спрятанные в карманах Хранителя, периметр дверного проема вспыхивает фиолетовым светом, а затем щелкает замок. Старик открывает дверь и приглашает меня войти в небольшую квадратную комнату, в центре которой установлен невысокий постамент с плоским навершием.
– В помещении поддерживается оптимальная температура и влажность воздуха, – поясняет старик. – Это позволит сохранить реликвию для грядущих поколений нашего Рода.
Если они появятся, мысленно добавляю я и делаю шаг через порог.
Фиолетовая маска лежит на фиолетовом же бархате, ярко освещенная четырьмя лучами направленного света. Я рассматриваю реликвию, пытаясь нарисовать в воображении портрет Основателя, но мне это не удается. Фиолетовый полупрозрачный материал не дает ясного представления о том, как в реальности выглядел родоначальник.
Я подхожу к постаменту, снимаю маску с бархатного ложа и прикладываю ее к лицу. Стекло идеально облегает каждый изгиб моего лица, даже нос и подбородок. Посмертная маска Основателя Рода Фиолетовых как будто сделана с меня.
Неожиданно в кожу вонзаются сотни игл, Осколок на груди вспыхивает, и возникает ощущение, что маска прирастает к лицу. Боль пронзает каждую клетку моего тела, а затем отступает, и меня наполняет сладкая истома.
Сквозь узкие прорези маски я наблюдаю за выражением ужаса, застывшем на побледневшем лице Хранителя. Взывают сирены, и я вздрагиваю от удара об пол четырех бетонных плит, надежно изолировавших нас в небольшой комнате.
Глава 7 – Щенка бросают в воду
– Да что с тобой происходит, Тьма тебя забери?! – гневно восклицает Великий Князь, наставляя на меня указательный палец. – Сначала Храм, теперь – маска Основателя?! Тебе не пришло в голову, что можно отключить сигнализацию и спокойно изучать ее хоть до второго Пришествия Разделенного?!
Я стою перед
Князь нервно ходит по кабинету и изливает на меня злость вкупе с недоумением.
– Знаешь, какие аристо обычно не доживают даже до средних лет? – цедит сквозь зубы Игорь Всеволодович, подойдя ко мне на расстояние вытянутой руки. – Непредсказуемые! Их пристреливают как бешеных собак! Пушкин и Лермонтов – яркие тому примеры! Ты тоже хочешь сдохнуть, не дожив и до сорока?
– У меня в любом случае нет шансов! – оправдываюсь я и горько усмехаюсь. – Дар мне неподвластен, и рано или поздно меня прикончат на какой-нибудь дуэли!
– Веди себя так, чтобы не прикончили! – приказывает Шувалов, выделяя каждое слово.
– Это был порыв, – признаюсь я. – Мне даже в голову не пришло, что маска подключена к сигнализации…
– Дело не маске, Саша, Тьма ее забери! – устало произносит Игорь Всеволодович. – Дело в тебе! Дело в самоконтроле! Ты не должен вести себя как восемнадцатилетний юнец, хотя им и являешься! Положение обязывает! Бери пример с Андрея Трубецкого, он…
Началось. Процесс воспитания подрастающего поколения во всей красе. Нашкодившему ребенку ставят в пример его друга, который на самом деле ничем от него не отличается. Я бы мог рассказать, как в Царском Селе этот самый друг позволил привязать себя к кровати ради призрачных ласк красивой медсестры, но выслушиваю похвальбы в адрес Трубецкого молча. Не думал – не гадал, что наши отношения с Великим Князем трансформируются в извечный конфликт отцов и детей.
– Расскажите лучше о его сестре! – я прерываю нескончаемый поток славословий Шувалова в адрес Андрея Трубецкого, потому что в моей душе зарождается острое желание прирезать примерного мальчика острым же кинжалом.
Великий Князь замолкает и сразу сдувается, будто проткнутый воздушный шарик. Его отеческий пыл угасает, а душу захлестывает чувство вины, вызванное моей короткой репликой.
Он плюхается в свое любимое кресло за необъятным письменным столом и предлагает сесть. Наполняет ароматным кофе две чашечки и одну протягивает мне. Затем достает сигару и начинает ритуал ее раскуривания. Присоединиться к нему он ни разу не предлагал, потому что осознает пагубность влияния табака на здоровье молодого поколения. А мне еще наследников Рода предстоит зачинать! В мечтах Великого Князя я должен заниматься этим не покладая рук. Пардон муа, не рук, конечно, а совершенно иного органа.
– Со вчерашнего дня Ольга Юрьевна Трубецкая – наследница Рода Синих, – тихо говорит Князь и выпускает в потолок густую струю дыма. – И это ее выбор!
– А помолвка с этим ублюдком Апраксиным – тоже ее выбор?! – горячусь я, переходя в наступление.
– Тоже! – Шувалов кивает. – Как ни горько это признавать!
– Она просто поддалась шантажу!
– Ты тоже ему поддался, сделав выбор в пользу нашего Рода!
Я бью кулаками по приставному столу, выплескиваю горячий кофе на брюки и вскакиваю с кресла. Оно падает. Шувалов невидимой тенью перемещается мне за спину и ловит его в нескольких сантиметрах от пола.