Кодекс чести
Шрифт:
— А вы сами взгляните, — пригласил поручик, указывая на лежащее на траве платье.
Надворный советник подошел к одежде и взял в руку жилет. Подержал его в руках, пощупал и отбросил в сторону. Мрачно взглянул на стоящего в одной рубахе Чирикова.
— Да-с, нехорошо-с. Ладно, господа, не буду вас отвлекать от прогулки. Только ежели будет охота забавляться с пистолетами, не пораньтесь ненароком. Честь имею кланяться.
Больше ни на кого не глянув, Киселев сел на лошадь и ускакал в сторону города.
Чириков совсем сломался. Похоже было
— Господа, займите свои места! — опять приказал усатый секундант.
Мы вернулись на исходные позиции.
— По команде сходитесь, — крикнул поручик, поднимая руку с платком. — Раз, два, три!
Мы с противником направились к отмеченным саблями барьерам. Я сосредоточился, руку не напрягал, двигался расслаблено, чтобы не включалось воображение и не повышался адреналин в крови. Однако всё равно ощущения были весьма неприятные. Даже во рту пересохло.
Чириков шел немного быстрее меня и начал наводить пистолет, как только тронулся с места. Вопрос был в том, когда он решится выстрелить. За два шага до барьера я поднял руку и начал целиться. Ствол почти не дрожал, может быть, чуть больше, чем при обычной стрельбе по мишеням.
Лица противника я не видел, только грудь с распахнутой нижней рубашкой голландского полотна, сквозь которую была видна волосатая грудь. Держа грудь на мушке, я начал медленно выжимать спусковой крючок, но тут треснул выстрел, и мне показалось, что между левой рукой и грудной клеткой воткнулась раскаленная палка. Меня покачнуло, рука инстинктивно дернулась, но я успел ослабить палец на курке и не выстрелил.
Теперь спешить больше было некуда — выстрел был за мной.
Противник быстро повернулся правым боком и прикрыл лицо и голову пистолетом. Это не противоречило правилам. Я чувствовал, как по руке и боку течет кровь, но не отвлекался на такие мелочи. Опять держал цель на мушке и медленно выжимал свободный ход курка. Мушка гуляла где-то подмышкой у Чирикова. Наконец щелкнули кремни, вспыхнул порох на полке, и с секундной задержкой пистолет выстрелил. Я медленно опустил руку.
Чириков по-прежнему неподвижно стоял на месте, не опуская руки с пистолетом. Потом медленно повернулся ко мне. Я впервые посмотрел на его лицо. На нем застыла удивленная гримаса. Он открыл рот, как будто собираясь что-то сказать, но не сказал и начал шататься.
— Ты был не прав, — совсем тихо, так что расслышал его только я, произнес он. Глаза его подкатились, и он тяжело упал на траву.
Секунданты пошли к нам и мельком глянув на мою красную на боку рубаху, направились к лежащему в неестественной позе Чирикову.
— Кажется, убит наповал, — негромко сказал его секундант. — Дуэль прошла по всем правилам, и у меня к господину Крылову никаких претензий нет.
Антон Иванович согласно
— Прямо в сердце, — сухо сказал он, рассматривая небольшую красную дырочку на боку полковника. — Вам помочь погрузить тело в коляску?
— Буду весьма признателен, — ответил секундант. — Однако, кажется, и господину Крылову требуется помощь, он ранен.
Действительно помощь мне была нужна. После нервного напряжения я почувствовал слабость, закружилась голова, и чтобы не упасть, я вынужден был сесть на землю.
Иван и предок бросились ко мне.
— Что с тобой? — в один голос спросили они.
— Ничего, немного закружилась голова, — ответил я, вставая на ноги. — Во всяком случае, мне много лучше, чем Чирикову.
По поводу удачного выстрела у меня никаких угрызений совести не проявилось. Главное, что не в чем было себя упрекнуть.
— Коли так и вам легче, позвольте попросить вашего секунданта и слугу погрузить тело на коляску, — изысканно вежливо попросил усатый секундант. — И если вы сочтете возможным, дабы бы не порочить память умершего, прошу не разглашать историю с особым жилетом. Думаю — это была минутная слабость, господин Чириков, как боевой офицер, награжденный за военные заслуги орденом святого Георгия, имеет право на достойные похороны.
— Похороны самого высокого разряда, для таких людей, как Петр Петрович — это всегда пожалуйста. Это мы всегда с удовольствием. Пусть дорогой товарищ спит спокойно, — помог я секунданту решить проблему запятнанной чести убиенного подлеца.
— Кончай шутить, — прикрикнул на меня предок, — на тебе лица нет. Иван, помоги барину сесть на лошадь.
Однако я смог вскарабкаться на жеребца Антона Ивановича без посторонней помощи. Пока я мостился в седле, тело Чирикова погрузили на коляску, и мы с ним разъехались в разные стороны.
Глава вторая
Рана от пистолетной пули, на мое счастье, оказалась не тяжелой: пуля зацепила мягкие ткани на боку и пробила бицепс руки. Я самостоятельно приводил себя в порядок. Повозиться и попотеть пришлось порядком, но вопрос решился без осложнений и побочных явлений, вроде заражения крови.
Поединок, да еще с летальным исходом, как можно было опасаться, никакого резонанса не имел. Власти не провели даже формального расследования. Думаю, что тут не обошлось без особого мнения на этот счет Киселева. Труп Петра Петровича отвезли в имение его падчерицы и, как полагается, на третий день предали земле. Я отлежал те же три дня в постели и встал почти здоровым.
Пока я лечился, коляску, из-за неисправности которой пришлось вернуться в город Троицк с самого начала пути, стараниями Антона Ивановича отремонтировали. На моей коляске поменяли лопнувшую рессору, а у рыдвана, нашего второго громоздкого экипажа, по моему настоянию, перетянули железные обода на деревянных колесах. На старых, не то что до Петербурга, до губернского города было не доехать.