Кодекс Крови. Книга ХVII
Шрифт:
— Ты перестал меня бояться? Или вдруг решил, что я играю на твоей стороне? Так это не так!
Богиня хорохорилась, воинственно уперев руки в боки. Я же смотрел на Систему и видел почему-то девочку-заучку, подавшую мне бутылку воды и салфетки после драки. Когда-то у неё было обострённое чувство справедливости. Видимо, из-за него же заучка и стала смешивать какие-то реагенты для подавления влечения у богатеев.
— Жду подробностей по охоте!
— Каких? Всё что знаю, я уже сказала!
— Кстати, с чего такая
Система только фыркнула, ничего не ответив и отвернувшись к пескам. Богиня или нет, но женщиной она оставалась во всех её проявлениях.
— Допустим… Как можно обещать песочницу, если они вроде бы как все во владении?
Мы не гордые, можем и задать вопросы. Всё равно ответов от этой богини я получил больше, чем от адамантия, Матери Великой Крови и Смерти вместе взятых. Поэтому некоторую строптивость вполне можно было и перетерпеть.
— В исключительных случаях владельцы могут меняться до истечения срока.
— У вас есть какой-то свод или кодекс, на крайний случай? А то слушаю вас, и понимаю, что мозг сломать можно, изучая ваши правила и исключения к ним.
— Если доживёшь, узнаешь! — огрызнулась Система.
— Слушай, хреновый ты источник информации, — пожурил я богиню, — говорили мне не спасать тебя, нет же…
Система расхохоталась легко и непринуждённо:
— Нет, вы поглядите на него! Спас он меня! От чего? Где? Когда? Спаситель хренов!
— Да было дело… Тебе было девятнадцать. Родилась в Воронеже. Поступила в Сеченовку, подрабатывала в дорогущем ресторане с выходом на крышу посреди Москвы, регулярно подвергалась излишним знакам внимания со стороны богатеев… А однажды получила даже пулю в живот, которая, как ни странно, спасла тебя от изнасилования. У тебя был разрыв брюшной аорты, но ты каким-то чудом дожила до эвакуации вертолётом.
— Что? Откуда ты знаешь?.. — теперь Система смотрела на меня с ужасом. — Сам попасть туда ты не мог, значит, выбрался кто-то ещё… и разболтал… Но кто? Новгородцев дорос? Или кто-то из его детишек? Так я вроде бы лично подчистила всю информацию…
— Ну свою жизнь подчистить невозможно, — пожал я плечами.
— Возможно. Если за это берётся Вселенная, — отрезала богиня. — Ты думаешь, пришёл поманил меня конфеткой в виде восстановления человеческого тела, и я вся растаяла? Хера с два! Его восстановить невозможно! Не осталось биологических образцов. Все уничтожены Вселенной… Иначе я бы себе уже армию Степанид создала!
— Да почему невозможно? — недоумевал я. — Сходи в родной мир, возьми собственные образцы и создай. Запрет на создание копий какой-то действует?
— Думаешь, ты один такой умный, да? — съязвила богиня. — Сходи в мир на карантине и возьми образцы!
— Ну и… —
— Ну ты и скотина, Комарин! — выругалась богиня. — Первостатейная! Нашего Творца за пояс легко заткнёшь! Тот хоть ни разу меня конфеткой восстановления тела не манил!
— Кстати, интересно почему?
— Потому что в миры на карантине Вселенной запрещены вмешательства любых сущностей кроме Соз… — богиня оборвала себя на полуслове. — Короче ни творец, ни Вселенная там тоже не властны. Потому и карантин.
— А тебя тогда оттуда как вытянули, всю такую распрекрасную?
— Вселенная посчитала, что мне ещё рано получать собственный мир. И я чересчур субъективно ко всему относилась.
— Странные у вас законы. Кто же ещё лучше всех будет заботиться о мире, если не выходец из него?
— Ты это сейчас точно про людей говоришь? — усомнилась Система. — Эти обычно выкачивают под ноль малую родину, используя как ресурс для возвышения. А дорвавшись к рычагам влияния, начинают вершить справедливость в одном им ведомом понимании.
— Хочешь сказать, что реально кому-то размножаться запретила? — пошутил я, но, судя по реакции богини, попал в точку. — Однако, какая ты злопамятная!
Система замерла на вдохе, нахмурилась, а после совершенно ошарашенно уронила челюсть… А после планшет у меня в руках задымился и вспыхнул, сама же богиня с хлопком исчезла, осыпавшись песком.
— Вот и поговорили…
Система материализовалась в пустом «хранилище памяти», подозрительно сейчас напоминающем тот злополучный ресторан, где её когда-то подстрелили.
«Как он посмел?..»
Голос её звучал в пустоте, лишённый обычной насмешливости. Только ярость. Только страх.
Кадры прошлого мелькали перед ней: Степанида в девятнадцать лет, окровавленная, цепляющаяся за жизнь в вертолёте. Маг крови, которого она тогда даже не заметила — просто силуэт в дыму, чьи руки она чувствовал в своём теле лишь секунду, перед падением в забытьё.
«Он был там. Он видел меня… человеком. Он сделал меня такой. Он, а не Новгородцев».
Она дёрнула рукой, спровоцировав всплеск данных. Окружающая обстановка рассыпалась в цифровой песок. Но…
Внезапно восстановилось всё: терраса ресторана, действующие лица, хронометраж, словно в замедленной съёмке. Она будто заново наблюдала за событиями своего прошлого со стороны. На этот раз образ мага был чётким… Седые виски, странная экипировка, капли крови в воздухе…
«Твою мать! Нет! Нет! Нет!» — она воздействовала силой на воспоминания снова и снова, стирая, перезаписывая, шифруя — но память не исчезала.