Кодекс Крови. Книга I
Шрифт:
Орлы явно не спешили. Если бы тварь не успокоилась, отхватив себе протеже Агаты, то от комаров бы здесь мокрого места не осталось. Автоматы и гранаты были осьминогу, что слону дробина, максимум, немного раздражали. Магические техники тоже особого вреда не причиняли, во всяком случае из дыма продолжали то и дело выныривать огромные щупальца с присосками. Что ж по ней артиллерией отрабатывать? Да и не было этой артиллерии. Ничего не было, кроме двух десятков кланников почти угасшего рода.
Паук
— Вы его даже не попытаетесь отбить? — тихо спросила лекарка из рода Подорожника. — Он же… — она запнулась, не зная, как объяснить внутреннее смятение, —… как-то умудрился поменять себя на вашего человека.
— Не попытаемся, — отрезал Паук. — Мы и своих не могли спасти. Здесь сейчас действуют законы военного времени, где приоритет спасения отдаётся большей группе гражданских.
Вести людей в самоубийственную атаку Паук не стал, за его спиной было почти три сотни гражданских, а точного подтверждения, что новенький — последний Комарин, не было. Сам себя Паук успокаивал только тем, что если бы новенькому грозила опасность и он был Комариным, то клятва крови их всех уже в бараний рог скрутила бы, требуя спасти главу рода. Так себе оправдание, но другого не было. Подорожница топнула ногой от досады, но не отстала.
— Ой, а там… — дрогнувшим голосом просипела девушка и спряталась за спину Пауку.
Тому пришлось развернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы увидеть появление подкрепления. Комар его знает, что это, но выглядело оно устрашающе даже для повидавших всякого ветеранов разведки. Через деревню бесшумно шли три боевых бронированных машины на гусеничном ходу, с огромными пушками и ощетинившиеся по бокам пулемётами. Калибр пушек внушал священный ужас, там явно под тридцатимиллиметровые снаряды всё заточено… Да ещё и пулемёты… Если оно работает, то совокупная мощь трёх таких машин уложила бы осьминога даже без прямого контакта. Это же сколько это всё должно стоить?
Запоздало пришёл и следующий вопрос: кто же к ним пожаловал? Ответ на него нашёлся быстро. Стоило откинуться люку, как из стального зверя выскочил наружу сначала комар-посланец, а затем и одно из самых узнаваемых лиц империи — министр обороны, граф Орлов. Одетый в полевую форму, он всё ещё выглядел матёрым волчарой, хоть уже более полсотни лет защищал родину не на поле боя, а в кабинетах.
Комары выстроились во фрунт, при виде Орлова.
— Здравия желаю, бойцы!
— Здравия желаем, Ваше Сиятельство, министр обороны! — вырвалось из двух десятков глоток. Военные всё равно оставались военными, даже в отставке.
— Старшему доложить оперативную обстановку!
— На вверенном секретном объекте совершён прорыв. Появившаяся тварь классифицируется ориентировочно обитателем шестого-седьмого
— Добровольцев отделить, клятву о неразглашении принять, — раздавал команды Орлов, которые тут же начали исполняться. — Раненых эвакуировать в полковой госпиталь. Гражданских отвести вне зоны работы артиллерии.
И вроде всё правильно говорил граф, вот только на душе у Паука кошки скребли. При работе артиллерии у новенького нет шансов.
— Дядь Данила, не надо артиллерию! Повремените, — высунулась из-за плеча девица из рода Подорожника. — Там один из наших у осьминога. Он даже бушевать уже перестал.
— Кто перестал: осьминог или военнопленный?
— Осьминог, Ваше Сиятельство! Совсем смирный стал, как к нему доброволец отправился.
Граф Орлов внимательно всматривался в девицу, но всё же произнёс с изумлением в голосе:
— Светлана, ты ли это?
— Я, — низко опустив голову, отвечала курсантка. — Только папеньке не говорите, — уже совсем тихо пробормотала она.
— Мне твой папенька голову открутит, — Орлов выругался по-военному кратко, сочно, не подбирая выражений, но приказ откорректировал.
Дыма меньше не стало, горели торфяники, отчего прибывшее подкрепление сначала нацепило платки на лицо, а затем и вовсе задействовали двух магов, которые осторожно попытались разогнать дым, чтобы рассмотреть область прорыва.
А посмотреть было на что. Посреди тлеющего болота на коленях стоял юноша в чёрной форме, из запястий которого кровавыми нитями ткалось полотно сдерживающей печати поверх прорыва. Осьминога уже не было, были лишь смертельно бледный маг и мерцающая красная гладь, переливающаяся в лучах заходящего солнца. Прорыв становился всё меньше, стягиваясь к центру, пока со свистом не захлопнулся.
В следующую секунду парень рухнул на землю.
Ох, как же я был неправ в своём самоуверенном хвастовстве. Оказалось, что печатник здесь и печатник у нас — это две совершенно разные вещи, вообще не имеющие друг к другу никакого отношения, кроме названия. В прошлой жизни я мог договориться с тварями изнанки или подчинить их себе с помощью магии крови, и мы вместе запечатывали прорывы. Я с человеческой стороны своей кровью, они с изнанки — своей. Такой вот кровный мир, дружба и пакт о ненападении получался.