Кодекс Люцифера
Шрифт:
– Он пришел сюда, чтобы уничтожить Книгу. Говорит, что это Завет Зла, и, если он будет открыт, грех этот падет на него.
– Библия дьявола, – произнес Андрей.
Доминиканец вздрогнул и заерзал. Андрей прицелился в его сторону, но не мог отвести глаз от Агнесс.
– Он думает, что я как-то связана с этой Книгой, что в Вене он получил сообщение, которое привело его ко мне.
Глаза Киприана сузились, но он не мог скрыть своего замешательства. Андрей думал о человеке, в качестве агента которого выступал Киприан, – о епископе Мельхиоре Хлесле. Он видел, как Киприан боролся с подозрением, что
– Ты – Андрей фон Лангенфель, – сказала Агнесс.
Андрей кивнул.
– Иоланта говорила о тебе. Она дала мне мужество признаться самой себе в том, что я испытываю к Киприану, и правильно отнестись к этому осознанию. Она мне…
– Она мертва, – произнес Андрей неожиданно пересохшим ртом.
К его удивлению, Агнесс опустилась на корточки рядом с ним, обняла его и заплакала.
У Андрея на глаза навернулись слезы. Арбалет сдвинулся и уже был нацелен на скалу в пяти метрах от отца Эрнандо, но доминиканец даже не использовал возможность бежать. Андрей чувствовал сильное объятие Агнесс, ощущал запах ее волос, прикосновение ее щеки к своей, и ему стоило труда взять себя в руки, чтобы не завыть, как умирающий волк. Напряжение сжало ему горло.
– Я знаю, – всхлипывала Агнесс, – Киприан говорил мне об этом. Мне так жаль.
– Это не твоя вина.
– Это вина проклятой книги.
– Книга – всего лишь оружие, которое используется людьми. Разница только в том, что уже одно ее существование накликает беду и что тот, кто ее использует, так же точно становится ее жертвой, как и тот, против кого она направлена.
– Такова природа Зла, – неожиданно проговорил отец Эрнандо. Доминиканец выпрямился, и Андрей, почти ничего не видящий от слез, попытался направить на него арбалет. Отец Эрнандо распростер руки. – У нас одна и та же цель, – сказал он, – мы не должны быть врагами.
Андрей почувствовал, как Агнесс выпрямилась.
– Ты с твоими двумя братьями схватил меня у дома, в котором я жила, как раз когда я хотела идти к Боавентуре Фернандесу и забрать деньги, которые я ему навязала, чтобы организовать поездку в Новый Свет. Ты притащил меня сюда. Полночи ты охотился за мной в этом лесу. Ты мой враг.
– У нас общий враг.
– И кто бы это мог быть?
– Библия дьявола и все, кто хочет ею завладеть.
– Например, те, у кого на совести твои братья по вере? – спросил Киприан.
– Например, – отозвался отец Эрнандо после продолжительной паузы.
– У тебя же есть предположение.
– Да. И если оно оправдается, то речь идет о человеке, которого я избрал, чтобы искать библию дьявола.
– Это недобрый человек? – уточнила Агнесс.
Отец Эрнандо покачал головой.
– Его нельзя мерить такой меркой. У этого человека нет никаких чувств по отношению к ближним.
Андрей пристально посмотрел на доминиканца, ощущая, как внутри него разливается и пробирается к ногам ледяная волна.
– Отец Ксавье, – сказал он.
Отец Эрнандо кивнул.
–
– Это было бы не самым худшим. Я боюсь, что он нас уже опередил.
– Тогда ладно, – произнес Киприан. – Судя по всему, мы с вами теперь союзники.
Отец Эрнандо улыбнулся. Его глаза за громоздкими потускневшими стеклами очков то расширялись, то сужались и непрестанно бегали.
– Огонь ждет нас всех, – прошептал он, – Но мы возьмем с собой Завет Зла.
Андрей и Киприан обменялись взглядом. «Мы подцепили себе в спутники сумасшедшего», – говорило выражение лица Киприана. Андрей изо всех сил старался, чтобы по нему не было видно, что он думает.
– Я побегу возьму экипаж, – сказал он, посмотрел в глаза Агнесс и услышал, как бьется его сердце.
Этот взгляд прояснил ему больше, чем все остальное, что он на правильном пути.
– Я помогу тебе, – предложил Киприан.
– Нет, – возразил Андрей, даже не пытаясь говорить на латыни. – Ты хочешь еще раз оставить нашего четырехглазого друга одного с Агнесс? Со мной должен пойти он. Мы встречаемся возле его лагеря. А вы уже могли бы начать погребение двоих бедолаг, которых мы нашли.
Андрей попытался улыбнуться, но, услышав слова Киприана, не смог этого сделать.
– Береги себя. Несмотря на все, что случилось, не забывай: кто-то ждет тебя в Праге.
– Я не забыл об этом. – Он обернулся к отцу Эрнандо: – Comitare mihi velociter.
Как всегда, у него было чувство, что с грамматической точки зрения это звучало небезупречно, но доминиканец без слов присоединился к нему, и это было самое главное.
18
После того как Киприан положил обоих мертвецов рядом и с помощью ряс и черных плащей снова придал им относительно достойный вид, Агнесс обложила трупы всеми камнями, которые смогла найти. О могиле нечего было и думать: там, где земля состояла не только из тонкой, шириной в ладонь, прослойки перегноя над гранитом, она была прорезана корнями так, что ничем нельзя было вырыть в ней яму. Они сделали все, что могли. Киприан отошел в сторону. Агнесс присоединилась к нему, он посмотрел на нее и почувствовал страх. Юноша не был уверен в том, что на обратном пути в лагерь он действительно должен был рассказывать ей о том, что узнал о ее происхождении. Она кивком согласилась с его словами и не казалась слишком удивленной.
Страх он ощущал и раньше, но сейчас у него было время развернуться. Поиск Агнесс, который привел его сюда, также был продиктован страхом, но таким страхом, который он мог побороть, когда что-то делал: управлял экипажем, опрашивал людей, советовался с Андреем. То, что он сейчас чувствовал, было совершенно другой разновидностью страха: он не мог побороть его активностью. Сейчас ему нечего было делать. Он приехал сюда, чтобы найти Агнесс, нашел ее, и теперь от нее зависело, что случится дальше. Последним решением Киприана было не застрелить монаха-доминиканца, и оно было очень неожиданным! Позже у него возникло чувство, что он уже выстрелил и только тогда отвел арбалет в сторону, – все решили доли секунды. Одно мгновение решало, станет Киприан убийцей или нет. Решение было правильным, но с тех пор в Киприане поселился страх.