Кодекс Люцифера
Шрифт:
Осужденный соскользнул с лестницы, а лестница – с поперечной балки. Палач рухнул вниз, как паданец с ветки. Жертву на полпути вниз остановила веревка. Киприан дрогнул… Осужденный судорожно прогнулся, а потом тихо закачался туда-сюда. Публика издала испуганный возглас. Палач попытался восстановить остаток своего достоинства, поднялся из грязи, схватил повешенного за ногу и сильно за нее потянул. Он не сделал мертвого еще мертвее. Раздались слабые аплодисменты. У парня, который подбежал к Киприану и Андрею, вытянулось лицо. Киприан собирался сказать, что осужденный был невиновен, но проглотил свое замечание.
– Вот ведь дерьмо, черт возьми, – сказал он и прищурил глаза. – Наш палач слишком жирный. Придет время, когда мы возьмем кого-нибудь более ловкого.
– Этот монастырь полон духов? – осторожно уточнил Киприан.
Парень неопределенно показал на юго-восток.
– Там только груда камней на земле. Говорят, у них проказа. Это свидетельствует не в пользу существования духов, правда? Вы видели когда-нибудь духа, у которого отваливается нос?
– Только одного, который носил свои ноги в руках, – ответил Киприан.
Парень озадаченно уставился на него, потом громко расхохотался:
– Ноги в руки? Обалдеть можно!
Он хлопнул себя по бедрам. Киприан скривил лицо в улыбку, будто составленную из глиняных черепков.
– А вы за словом в карман не лезете, – отметил он.
Парень вытер слезу в уголке глаза.
– Я секретарь судебных заседаний, – произнес он, икая. – Если вы хотите в город, могу порекомендовать вам постоялый двор.
– Нет, нам нужно ехать дальше.
– Ах, вот как. Ну не беспокойтесь. Сегодня мы больше не будем вешать чужаков.
– Мы постараемся завтра быть уже далеко отсюда, – сказал Киприан.
Парень снова расхохотался: похоже, он был из породы весельчаков. Киприан и Андрей украдкой обменялись взглядами.
– Почему монахи не восстановили старый монастырь и не вернулись из Браунау? – спросил Андрей.
– О Господи, потому что это очень далеко! Для тех, кто шлепает в сандалиях, это как минимум три дня пешком. Из Подлажице. Отсюда, возможно, полтора. Дороги здесь лучше.
– И они все переселились туда?
– Так говорят. Монахи вместе с мышами и со всеми монастырскими сокровищами. С тем, что эти парни считали своими сокровищами. Ну… в свое время монастырь, возможно, и был довольно большим. Может быть, там были и мощи. Кстати, у нас в нашей церкви есть кожа святого Варфоломея. В Риме, говорят, есть его кости, так я слышал, а во Франкфурте – его череп. Но кожа, которую с него содрали, у нас. Вам надо бы на нее посмотреть. Конечно, выглядит отвратительно и кое-что напоминает, сказать по правде.
– Искушение велико, – усмехнулся Киприан. – Большое спасибо.
– А вы точно не хотите остаться? Семья сапожника устраивает обед. Я бы за вас поручился..
– Не хотим злоупотреблять вашим гостеприимством.
Парень кивнул им и наполовину бегом, наполовину скользя помчался сквозь дождь и грязь назад к виселице, толпа зрителей у которой уже поредела. Далеко впереди люди брели по обочине от места казни в город. Киприан вытер с лица капли дождя и всмотрелся в лицо Андрея. Его выражение трудно было разобрать.
– Какое преимущество перед нами у этих парней, как ты думаешь?
– Если они идут пешком, то полдня. Если им удалось
– Ты же так много путешествовал со своим отцом, – отметил Киприан. – Браунау?
Андрей озлобленно кивнул.
12
На подъезде к узкой площади епископ Мельхиор приказал придержать лошадей. Запах мокрой сажи прорывался через оконные проемы. Место, которое раньше занимала фирма «Вигант amp; Вилфинг», выглядела как прогнившая лунка, из которой удалили испорченный зуб. Епископ рассматривал эти декорации спокойно. Сумерки уже сгустились, до вечерни оставалось немного времени, и, соответственно, толпа любопытных толклась перед этой кучей щебня и мусора. И причастные, и не причастные к происшествию равным образом собирали вокруг себя слушателей и описывали трагедию каждый на свой лад; последние отличались от первых только более выразительной жестикуляцией. В остальном доля выдумки и у тех и у других была одинаковой. Мельхиор улавливал обрывки слов, доносившиеся до него от стоящего неподалеку сказочника. По нему не было ничего заметно, но его сердце было полно страха. Где были Виганты? Вилфинги? А Киприан? Он бросил взгляд на своего молчаливого пассажира и беспомощно покачал головой.
Потом он услышал детский плач и увидел пробиравшуюся через толпу женщину со свертком на руках. За ней по пятам следовала вторая женщина с измазанным сажей лицом и в полностью разорванном платье, выкрикивавшая указания, как фельдфебель перед крупной атакой. Мельхиор открыл дверцу экипажа и выбрался наружу.
Терезия Вигант остановилась, когда он к ней подошел. Она протянула руку к женщине со свертком, даже не взглянув на нее, и взяла ее за плечо. Из свертка доносились звуки, издаваемые маленьким ребенком, и вдруг появился крошечный кулачок, который задвигался в воздухе.
Терезия кивнула ему:
– Ваше преподобие!
В отличие от Киприана Мельхиора никогда не раздражала резкая манера Терезии. Он знал ее несомненные положительные качества, и его не заботило, что она думает о нем или его семье.
– Госпожа Вигант!
Они пристально смотрели друг на друга. Были бы уместны вопросы от «Что вы здесь делаете?» до «Что случилось с вашим домом?». Но их отношения были не такими, чтобы задавать вопросы. Мельхиор признавал это без лишних эмоций. Сейчас он видел Никласа Виганта с обоими Вилфингами, прилагавшими максимум усилий, чтобы договориться с мужчиной, который мог сдать дом внаем. Но вопрос о благополучии семьи казался излишним.
– Я ищу Киприана.
К немалому удивлению Мельхиора, в стальной броне Терезии наметилась трещина.
– Он последовал за Агнесс, – произнесла она хриплым голосом.
Епископ молча смотрел на нее.
– Агнесс пропала. После пожара вчера ночью, – пояснила Терезия.
Мельхиор кивнул. Он уже побывал в жилище Киприана. Все выглядело как после спешного отъезда хозяев. Экипажа не было; на его месте он обнаружил раздраженного мужчину с деревянными протезами, который объяснил ему, что так не бывает, чтобы баркас вышел в море без человека, который будет им управлять, хозяина, домового на судне! Мельхиор осторожно согласился с ним и поехал дальше.