Кодекс Наемника. Том 2
Шрифт:
Я начал хлопать, моя команда сразу за мной, а потом наши аплодисменты подхватил начальник станции, а за ним и остальные люди. Пилоты даже растерялись. Они привыкли жить своей жизнью, скучной и размеренной, время от времени вылетать и иногда стрелять по пиратам. Но сегодня произошло то, что перевернуло их жизни с ног на голову. И я не врал, когда говорил, что они — Герои. Именно с большой буквы. Все они. Ибо, если бы их не было, ничего бы не вышло.
— Но не только они внесли свою лепту в сегодняшнюю победу, — опустил я руки и развернулся к связистам станции, которые все это время обеспечивали связь. — И на станции были Герои. Они смогли
И снова я начал хлопать в ладоши, снова меня все поддержали, а кучка людей в спецодеждах тоже растерялась. А потом их подхватили, так как они были рядом с людьми, по ту сторону ограждения, и начали подбрасывать в воздух. Пятеро человек сделали действительно огромную работу. А когда их поставили на пол, я продолжил.
— Но, увы, — стал я говорить тише, среди толпы послышалось шиканье, люди друг друга успокаивали, чтобы слышать мои слова, микрофона с динамиками тут не было, — не все сегодня могут быть с нами, — я развернулся в сторону вылета со станции и указал на него рукой. — Часть пилотов, Героев, отдали свои жизни, чтобы вы могли здесь стоять и радоваться. Они сражались… и погибли. Они не отступили. Они не бросились в бегство. Уверенность в себе. Уверенность в своих товарищах. Уверенность в том, что даже после их гибели всё получится. Вот, что они чувствовали. Вот, что чувствовал я, — тычок большим пальцем в нагрудную пластину брони. — Они были готовы умереть, ибо знали, что умирают для того, чтобы жили другие. Поэтому… — я заметил, как пилоты начали снимать головные уборы, а улыбки с их лиц пропали. — На правах победителя… объявляю минуту молчания.
Всё стихло. Даже аппаратура словно перестала работать. Только шорох движений доносился до моих ушей. Люди снимали с себя шапочки, кепки, береты. Все головные уборы в итоге оказались в руках, все присоединились к трауру. А как иначе? Каждая битва сопряжена с гибелью. И каждый погибший заслужил, чтобы его почтили как следует.
— Спасибо, — кивнул я, когда минута прошла, а все присутствующие начали обратно натягивать на голову свою одежку. — Прошу начальника станции организовать эвакуацию тел погибших, чтобы была возможность их нормального захоронения по всем законам нашей державы.
— Постараюсь, — кивнул он.
— А теперь… — тяжело я вздохнул. — Прошу у всех прощения, а также особенно у пилотов за то, что им пришлось нас встречать. Но давайте расходиться. Мы действительно устали. Особенно эти смельчаки, которые стоят ровнее всех и, думаю, дольше всех.
— Да! — тут же начал говорить заместитель начальника. — Работу никто не отменял! Суточный план на сегодня ещё не выполнен! Всех прошу на выход и требую вернуться на свои рабочие места.
Недовольно бурча, толпа начала расходиться. Некоторые дамы задерживались чуть надольше, чтобы подробнее рассмотреть меня, но подгоняемые своими замужними подругами, быстро скрывались с глаз. Не был бы я сейчас так вымотан, я бы подошёл к кому-нибудь и познакомился. Но, увы, не сегодня.
— Я ещё чем-то могу помочь? — подошёл ко мне Брис в сопровождении двух других замов, с одним из которых, замом по обеспечению, я как-то случайно пересёкся.
— Да, — кивнул я. — Нужно провести полную проверку нашей птички, — показал я себе пальцем за спину. —
— У вас есть привилегия воспользоваться этим бесплатно, — сказал худощавый мужчина средних лет, у которого уже был морщинистый лоб и часть волос поседела раньше времени. — За то, что произошло, мы готовы произвести ремонт полностью за свой счёт, как и пополнить вам боеприпасы до требуемого количества.
— А так можно? — удивлённо вздернул я брови, посмотрев на начальника станции.
— Можно, — улыбнувшись, кивнул Брис. — Мы обо всём договорились, когда вас эвакуировали. Чувствую, ремонт влетит в копеечку… но вы сегодня сделали так, чтобы мы получили ещё больше. Если смотреть с этой стороны, отбросив мораль и этику.
— Если говорить на так называемом деловом языке, — усмехнулся я. — Понимаю. Понимаю…
— В любом случае мы все вам жизнями обязаны и будем очень рады, если вы у нас действительно обоснуетесь, — улыбался толстячок, как и его заместители, а по их лицам было невозможно сказать, искренне всё это или нет, ибо… они давно в «бизнесе».
— Фрай вам пришлёт договор для ознакомления, — устало сказал я и потёр виски. — Там все основные пункты прописаны. Как и необходимые условия для того, чтобы мы могли развиваться. И часть трат падёт на вас. Готовы вы на это?
— Я готов, — уверенно сказал Брис. — Как и сказал, если бы не вы, я бы умер. Мне по протоколу не положено покидать станцию, пока её не покинут все остальные люди. А капсул у нас не хватает для полноценной эвакуации. Просто нет такого количества модулей и отсеков для них. Нужно расширять станцию в этом плане.
— В любом случае, — потёр я переносицу, — мы тут останемся на какое-то время гарантированно. У вас будет время, чтобы всё обдумать. Не спешите. Ибо… можете нажить множество врагов таким поступком.
— Хорошо, — кивнул начальник станции, — я взвешу все за и против, ознакомлюсь с договором. Но в любом случае я, как минимум, предрасположен к тому, чтобы вы тут организовали штаб-квартиру своей организации. Слава о вас уже сейчас начнёт расходиться, так что…
— Я вас услышал, — кивнул я и улыбнулся. — Слухи, сплетни, слава всегда распространяются быстро. В положительном ключе нам сейчас очень выгодно быть освещёнными. Спасибо.
— Всегда пожалуйста, — ответила женщина, достаточно молодая с виду, но несколько морщинок возле глаз выдавали её возраст, хотя если не приглядываться, то можно удивиться тому, как молодо она выглядит. — Я уже отправила все нужные данные в министерство просвещения при Совете. Они подготовят новости о вашем подвиге.
— А вы? — склонил я голову набок.
— Зам по работе с общественностью, — мило улыбнулась женщина. — Ноэль, если так интересно, по Земным меркам тридцать три года. Не замужем. Детей нет.
— Звучит как приглашение, — усмехнулся я.
— Вы моложе меня, — прикрыла на миг она глаза. — Но не настолько, чтобы можно было об этом переживать. Но если что… я подумаю над вашими словами.
— Моими?! — удивился я.
— Я вам ничего не предлагала, — ещё хитрее улыбалась женщина. — Вы сами пришли к выводу, который… мне по нраву, скажем так. Но мы пойдём.
Я стоял ещё какое-то время, провожая взглядом «делегацию» начальства станции, и у меня, по всей видимости, даже был приоткрыт рот от удивления. Ибо его аккуратно ручкой прикрыла моя сестра.