Кодекс Охотника. Книга ХХ
Шрифт:
— Это что за мультяшная порнография?
Нет, он знает, что основной статьёй доходов Великого Рима стала туристическая деятельность, когда туристы со всего мира приходили фотографироваться на развалинах былого величия. Это примерно, как сфотографироваться рядом с трупом — так разумел сам Марк Аврелий. Вот только Римская Империя ещё далеко не труп.
Даже сквозь многочисленные стены он услышал потрясённые крики, которые становились всё громче и торжественнее. А с трансляции исчез сам Марк Аврелий.
Появилась другая картина. На флагштоке медленно поднималось
Флаг вернулся! Император вернулся! Настало время вернуть Риму былое величие!
Глава 21
Мы спустились вниз по лестнице, и на пороге, внутри дома, я увидел живую легенду — Истребителя Монстров, которого знал в лицо любой маломальский Ист в мире.
Первое, что мне пришло в голову, — на фотографиях этот человек казался мне гораздо более крупным. Тут же я подумал, что скорее всего это чисто психология — не может сильнейший Абсолют Империи не производить вдохновляющего впечатления.
На самом деле, Александр Сергеевич Пушкин был на полголовы ниже меня, обычного телосложения, одетый в простую дорожную одежду. Седые бакенбарды оттеняли его загорелую кожу, а пронзительные серые глаза… Вот как раз по глазам и было видно, что человек передо мной непростой. Ну, это если не устроить быстрое сканирование, которое я, конечно же, произвёл. И не понять, что Пушкин не зря носит титул сильнейшего Абсолюта Российской Империи.
— Моё почтение, Ваше Сиятельство! — я вспомнил про его аристократический титул и постарался быть вежливым.
— Здравствуйте, Александр! — с улыбкой принял рукопожатие Пушкин. — Но между двумя Истребителями эти титулы лишние. Можешь звать меня Александром… Но если тебя смущает наша разница в возрасте, то Александром Сергеевичем.
Я улыбнулся про себя. Ну да, ещё одна известная черта этого поистине великого Абсолюта — скромность. Можно было сказать, что он имел в виду, что между двумя Абсолютами нет никаких титулов. Но я достоверно знал, что любой Истребитель, даже курсант мог рассчитывать на уважительное к себе отношение со стороны Пушкина, а также на его полную помощь и поддержку. По крайней мере, я так прочитал в сети, и так рассказывали мне другие, так что у меня не было причин в этом усомниться. Насколько Пушкин был при этом искренним, а насколько он просто отрабатывал облик хорошего парня? Ну, уже зная повадки Абсолютов — того же Алексеева, я мог сказать, что 50/50. Опять же повторюсь, что каждый человек индивидуальный, и я тут могу ошибаться.
— Принято, Александр Сергеевич, — кивнул я. — Как насчёт перекусить?
— С удовольствием, — ответил он, — вот только у меня есть сопровождающие, и я бы хотел, чтобы о них тоже позаботились.
Ещё одна галочка в копилку заботливого «отца командира».
— Да, конечно, — я повернулся к Волку. — Распорядись, чтобы всех покормили.
— Сделаю! — кивнул
— Рад видеть тебя, Катюша, — повернулся Пушкин к Кате.
— И я вас, Александр Сергеевич.
— Вы знакомы? — задал я глупый вопрос, поняв о том, что он глупый только после того, как он прозвучал.
— Я обязан её отцу, как минимум тем, что у меня до сих пор две ноги и две руки. И я ещё не ссусь под себя в доме престарелых ветеранов, — весело рассмеялся Пушкин.
Про себя я подумал — по тому, что сейчас вижу, он явно преувеличивает. Уверен, что регенерация у него прокачана на уровне. Но кто знает, о каком периоде своей жизни он говорил. Судя по всему, с Андросовым-старшим они примерно ровесники.
— Проходите, — кивнул я на кухню и мы зашли туда.
— Это вы называете «перекусить»? — весело рассмеялся Пушкин.
Я смущённо откашлялся. Ну да, Семёновна перестаралась. Иногда мне кажется, что у неё есть какая-то своя кухонная магия, которая позволила ей за считанные минуты соорудить такой стол. Причём половина из этих блюд были горячие. Как она, вообще, это делает?
— Чем богаты, тем и рады! — в кухне уже находилась моя вторая жена, которая шла навстречу Абсолюту. — Приветствуем вас, Александр Сергеевич. Большая честь для нас ваш визит.
— Я не успел тебе сказать, Александр, как тебе повезло с Катериной. Но увидев Анну, я понимаю, что ты самый счастливый человек на свете. Твои жёны поистине прекрасны! — Пушкин галантно поцеловал ручку Анны.
Я попытался вспомнить, сколько жён у Пушкина. И понял, что его личная жизнь в сети вообще не фигурирует. А судя по его широкой улыбке и хорошо подвешенному языку, он был тот ещё ловелас.
Мы уселись за стол и несколько минут молчали, поглощая еду. Я вежливо ждал, пока гость насытится, а он, судя по всему, действительно был голодным.
Наконец, он аккуратно промокнул белоснежной салфеткой рот и откинулся на спинку стула.
— С вашего позволения, я сразу перейду к делу, — начал Пушкин.
Я одобрительно кивнул.
— Разделяю такой подход. Поболтать о том, о сём можно и потом.
— В зависимости от того, какой будет деловой разговор, — понятливо улыбнулся Пушкин.
Я поддержал его улыбку.
— Уверен, что с вами у нас разговор сложится.
— Сейчас и проверим, — сказал Пушкин. — Не удержусь от того, что я рад наконец-то познакомиться с вами, Александр! Последнего Галактионова я видел… — он на секундочку задумался. — Не скажу точно когда, память подводит.
Ну да, ну да, так я и подумал, что «подводит».
— Падение вашего Рода было одной из самых больших трагедий для всей Империи, и я не постесняюсь сказать — для всего мира.
— Тут я с вами соглашусь, — кивнул я.
В голове моей роилось множество вопросов. Понимая его статус, я думаю, что можно было задать ему несколько вопросов, как всей этой «великой» трагедии позволили случиться, но промолчал.
— Я вижу, что ранг Абсолюта вы получили заслуженно, — продолжил он. — Вот только ещё я вижу, что этот ранг для вас уже немного неактуален, — он хитро улыбнулся.