Кодекс Охотника. Книга ХХ
Шрифт:
К этому надо подготовиться самому, и подготовить всех тех, кто мне дорог. Предупрежден — значит вооружен. Только так, и никак иначе…
При этом, прямо сейчас весь мир высказал «осуждение» и «порицание» Восточному Триумвирату, что не захотел заключить перемирие с Российской Империей даже после последних событий. Вот только, походу, это самое осуждение было Драконам и их союзникам до лампочки. Их войска накапливались. Годарт готовился к эпичной битве. А Морозов добрался, наконец, до Пруссии. Но вот европейцы ощутимо замялись. Случилось это как раз в тот момент, когда Годарт окончательно согласился
Мне же сейчас снова нужно было позаботиться о себе и о своем Роде. Нападение на мое имение волшебным образом прекратились, как только я вернулся домой. Это радовало. Походу самые тупые отморозки поняли, что у них против меня нет шансов. Но, я не могу вечно сидеть в имении. Поэтому нужно устранить корень всего зла, ублюдка, кто натравил на мой Род убийц со всего Мира. А для этого… Что там говорила Лиза про освобожденную мной старую жену прошлого Императора и ее законные притязания на трон Дракона?
— Саша, у нас гости, — это была Катя, которая улыбалась.
— Кто там? — поднял я голову.
— Абсолют Империи, — продолжала улыбаться супруга.
— Алексеев? Решил, подлец, всё-таки поблагодарить меня за спасение его драгоценной задницы и извиниться за внезапный отъезд? — предположил я.
— Нет, Саш, это Александр Сергеевич прилетел и просит аудиенции.
— Пушкин? — удивился я. — Не знаю, зачем он прилетел сюда лично, но я с ним с удовольствием познакомлюсь. Семеновна… — начал я предложения, но Катя меня перебила.
— Стол накрыт, гость в доме.
— Ну, идем знакомиться с легендой! — приобнял я Катю и направился в сторону лестницы.
Город Рим
столица Римской Империи
Марк Аврелий стоял на трибуне Сената и с грустью смотрел на сжавшихся от страха римских сенаторов, что сидели на своих местах, боясь обмолвиться словом или спровоцировать делом. Они с ужасом оглядывались по сторонам, переводя косые взгляды с самого Марка Аврелия на невозмутимо стоящих на путях эвакуации вооруженных людей. Причём, было непонятно, чего они больше боятся — странных русских, что покрошили охрану Сената за считанные минуты, а также уничтожили тех из сенаторов, которые решили сопротивляться или старого Императора. Истинного Императора…
Марк Аврелий глянул на лежащие в проходах трупы. Ему было больно и обидно за свою родную нацию, которая за время его отсутствия превратилась в… это.
Особенно жаль ему было погибших невинных охранников и тех сенаторов, что нашли в себе силы сопротивляться. Они были лучшими, в них горел дух великих римлян, и они погибли. Осталось стадо жирных и дряхлых импотентов, которые дрожали за свои никчёмные жизни. А основной их задачей все эти годы были уничтожать конкурентов, крепко держась за своё кресло зубами.
Границы Империи откатились к её изначальному «сапогу»- полуострову. И, похоже, заслугой в том, что они вообще остались, было своеобразное уважение остальных жителей Европы к славному прошлому Римской Империи. Они просто не захотели их добивать. Это было исключительно позорно. Где те гордые легионы, над которыми парили
Марк Аврелий обратил внимание, что один из его сопровождающих тревожно бросил взгляд на часы. Герцог Хрулёв — чрезвычайно мощный Одарённый, заслуженный Истребитель Монстров, человек со сложной судьбой, которого предало своё же государство за безупречную службу. Но он, тем не менее, нашёл в себе силы служить на его благо дальше. Его бойцы были что-то с чем-то — они напоминали его личную гвардию — преторианцев.
И снова горькая улыбка исказила лицо Императора. Преторианцы всё ещё существовали. Вот только теперь это были парадные оловянные солдатики для пышных парадов, больше напоминающих цирковые представления. Да и набирались они сейчас по блату, а не по силе.
Так, ладно. Хрулёв не просто так смотрел на часы. Прямо сейчас сюда подтягиваются войска, чтобы освободить своего никчёмного правителя. И ему нужно приступать.
— Начинаем! — кивнул Марк Аврелий.
И один из инквизиторов — технический специалист по связи — показал большой палец вверх. Трансляция началась на всю Римскую Империю, на всю Европу, а возможно и на весь мир.
Марк Аврелий наклонился и поднял за шкирку убожество, которое посмело называть себя римским Императором и предъявил его в камеру, начав свое послание следующими словами:
— Вот это вы посмело назваться Императором великой Римской Империи? Серьезно? Сограждане, как вы могли допустить подобный позор?!
Марк Аврелий продолжал вещать, хмурясь всё больше. Он негодовал и обвинял. Он вызывал чувство стыда и взывал к патриотизму. Он умело манипулировал сознанием людей, прямо как в старые добрые времена, когда от его слова зависли жизни миллионов людей.
Он повторил то, о чём думал всё это время после освобождения из тюрьмы, когда узнал, во что превратилась его родина. Император был далёк от мысли пойти походом на Европу, учитывая, что сейчас творилось в мире в целом, и в Арктике в частности. Но он навёл справки. Перед тем, как попасть в Рим, несколько знатных римских Родов не забыли свои клятвы. И прямо в этот момент во множестве городов Римской Империи происходят бескровные или насильственные захваты органов власти.
В момент его речи периодически в эфир вставлялись вставки этих самых Родов, где их главы на фоне захваченных зданий приносили клятву верности новому Императору.
В наушник, что стоял в ухе у Аврелия, инквизиторы докладывали, что ситуация менялась. Подошедшие к Сенату войска и местные карабинеры не торопятся идти на штурм. Более того, среди них идут сейчас жаркие споры.
— Пора! — коротко кивнул он.
Над зданием Сената на высоком флагштоке медленно поплыл вниз новенький флаг Римской Империи, который за это время, согласно советам маркетологов, претерпел множество изменений. Когда его в первый раз увидел Марк Аврелий, у него невольно задёргался глаз.