Кодекс Охотника. Книга XXI
Шрифт:
— Среди нас нет лекаря. Мы не знаем, что с ним произошло, — сказал Накамуро.
— Я знаю.
Я наклонился над бессознательным Императором. Сейчас он выглядел, как старик. Лицо его было искажено мучениями, и он реально постарел на несколько десятков лет. Причём подозреваю, что дело тут не в физической боли, а в душевной. Уверен, что он понял, что его предала родная дочь, и от этого его состояние усугубилось, в том числе. Хорошо, что он не заставил себя умереть. Подозреваю, что он был на это способен.
— Так… Что тут у нас? — я криво
Вот же старая трында. Я сразу вспомнил всю историю с Кровавыми Клинками и с их ренегатами, которые откололись и практически победили. После того, как Дэн зачистил их гадюшник, от «оригинальных» Кровавых Клинков осталось буквально несколько последователей. На момент моего ухода из того Мира, изначальный Орден Кровавых Клинков так и не восстановился. А вот ренегаты могли бы достичь успеха, если бы не мы, Охотники.
Я попытался нащупать душевного паразита, которого подселили к Императору. И тут же хмыкнул, быстро бросив взгляд на лежащую без сознания принцессу. Я забрался к ней поглубже. Ну да, точно, Душелом. А кто у нас был Душеломом у Кровавых Клинков? Ну, как минимум, одну я знал лично. Это была Ярена Кровавая Роза. Целая Верховная Жрица, ага! Тварь, с которой и началось падение Ордена.
Неужели это она? Как может быть такое совпадение? Хотя затем, вспомнив весёлый женский смех, я покачал головой. Ну да, о чём это я? Совпадение, как же!
Душевный паразит должен был сломить волю Императора, но тот оказался сильнее, и противился вторжению, погрузив себя в кому, чтобы не стать марионеткой. Уважаемо.
Значит, поступим так. Я скинул рюкзак, расстегнул молнию и засунул руку внутрь. Тут же несколько мужчин дёрнулись, их руки потянулись за отсутствующими сейчас мечами. Видно, что они тревожились за своего Императора и боялись, что я причиню ему вред.
— Расслабьтесь.
Я высунул руку из рюкзака, в ней я сжимал мою всепогодную неуничтожимо-непроницаемую шкатулку. Я открыл её и вокруг стало немножко светлее от разноцветных желеек. «Ниже» оранжевой там не было. Там были жёлтые, оранжевые, и парочка крупных голубых, которые светились ярким светом, как солнышко. И один за другой закинул три жёлтых желейки. Подумал, и докинул ещё оранжевую.
— Угощайтесь, — протянул я шкатулку ошалевшим японцам. — Да не стесняйтесь. Вижу, что многие из вас вымотаны.
Всё равно гордые самураи даже не дёрнулись.
— Господин Накамура, — я повернулся к японцу и буквально всунул ему шкатулку в руку. — Восстанавливайте силы, они в ближайшее время вам понадобятся.
А сам повернулся к Императору.
Если знать, с чем работать, то это просто. Ту же самую Императрицу отравили и вывели из строя гораздо искуснее, но и я, на тот момент, был слабее. Душевный паразит был простым существом, которого просто нужно… Я «подковырнул» его на эфирном уровне и просто выдернул из Императора, а затем отправил в свой океан Душ. Пускай полежит. Возможно, он мне еще пригодится.
Ну, а дальше просто начал вливать свою энергию в грудь Императора. Сначала
— Ярена! — закричал он, пытаясь вскочить, но я придержал его рукой.
Вот как? Ярена? Ну, значит, во-первых, я угадал. А во-вторых, он знал, кто находится внутри его… дочери. Что ж, это плохая новость для него, но сейчас не до этого.
— Стоять! — рявкнул я, когда многочисленные придворные попытались броситься к воскресшему батюшке-императору, а сам, одной рукой придерживая Императора, достал телефон и набрал Хрулёва.
— Держитесь, Петрович?
— Из последних сил, — сказал он.
— Поставь на громкую связь, и пусть там все заткнутся.
Я услышал вопли Алмазного, который разошёлся не на шутку, обещая японским Истам такие кары, о которых в приличном обществе вслух не говорят. Но выглядело это у него эпично, и несколько не сходилось с образом высокомерного дворянина. Надо будет его напоить как-нибудь и узнать, откуда он знает все эти словечки.
— Тихо! — рявкнул Хрулёв.
Что-что, а командный голос у бывшего инквизитора и бывшего начальника Центра по производству самых сильных, но самых неуравновешенных воинов человечества, был что надо.
— Император, ваши Истребители в данный момент пытаются убить Александра Пушкина, Василия Хрулёва и Максимилиана Доброхотова — людей, которые преданы Империи и человечеству. Да вы и сами знаете об этом. Просто остановите своих людей.
Я не ошибся в Императоре. Сориентировался он быстро.
— Это Император. Кто за старшего? — уже достаточно громким и уверенным голосом сказал он в трубку.
Вокруг воцарилось молчание.
— Я повторяю — кто за старшего?!
— Ваше Императорское Величество! Хироси Кагава. Я слушаю вас, Ваше Императорское Величество!
— Хироси, что там происходит?
— У нас приказ от вашей дочери — уничтожить имперцев.
— От моей дочери? — Ёсихото дёрнулся, как от боли, видимо, вспомнив кое-что. Потом он попытался встать, но я с улыбкой продолжал удерживать его в лежачем положении, придерживая телефон около его уха.
— Прекратите это, — прошептал он. — Прекратите немедленно. Гостей Империи не трогать.
— Пусть привезут их сюда, — а это уже сказал я, достаточно громко, чтобы слышали мои коллеги, а затем вспомнил, с кем разговариваю, и добавил немного вежливости. — Пожалуйста!
— Если наши гости соблаговолят, то привезите их ко мне во дворец!
— Будет исполнено, Ваше Императорское Величество!
— Всё, можно мне подняться?
Ёсихото уже не делал попытки подняться сам, просто перевёл на меня свой нахмуренный взгляд. Ну вот, сейчас на меня смотрит Император Великой Империи, воин и великий правитель.
— Извините, — буркнул я, — ещё секундочку. Василий Петрович, всё в порядке?
— Да вроде всё, — ошарашенно сказал он. — Я даже не буду спрашивать, как ты это сделал. Но если что, я позже перезвоню.