Кодекс Ордена Казановы
Шрифт:
— Лада, — мягко позвал он снова. — Я отвезу тебя в надёжное место и спрячу там, пока не найду Романа.
— А кто… просил вас найти меня?
— Это я ей сказала, что вы ищете её и Ромку, — объяснила Валя. — Думала как лучше. А она всё равно упёрлась.
С такими юными, как Лада, Лёхин говорить не умел. Поэтому решил сказать правду.
— Дядюшка ваш предложил мне это дело. Мы хорошо знакомы.
— Я никуда… не поеду.
Лёхин вытащил мобильник, глянул на время. Почти пять. Оттого и ночная темень на глазах переходит в густо-синий сумрак, который
— Ты никуда не хочешь ехать. А я из-за твоих капризов должен терять время? Хорошо. Чего же ты хочешь?
— Я останусь здесь.
И в этот момент он понял, как говорить с нею. И — заговорил жёстко и напрямую:
— Останешься? Ждать чего? Чёрной Охоты? Загонщиков? Или их псин?
Ладу передёрнуло так, что Валя, обнимавшая её, чуть не упала.
Через минуту обе сидели в машине.
48.
Перед тем как свернуть во двор, машина проехала вдоль дома и вильнула в переулок. Лёхин успел убедиться, что нужное ему с северной стороны окно уже теплится мягким жёлтым светом.
Олег оставил их у подъезда и повёз Валю на её съёмную квартиру. По тому, как они переглянулись, когда девушка села рядом с водителем, Лёхин мельком решил, что копить Вале на квартиру, возможно, и не придётся.
Чуть согревшаяся в машине, Лада снова начала дрожать. Лёхин молчал, пока поднимались в лифте, а выйдя, сказал, кивая на свою дверь:
— Это моя квартира. А нам — сюда.
Он позвонил, и старушечий голос откликнулся почти сразу:
— Кто там?
— Галина Петровна, Алексей это.
— Господи, случилось что?
Торопливо открытая дверь заставила Лёхина досадливо поморщиться: бабка Петровна, наверное, думает, что он с вестями о правнуке.
— Господи-и… — изумлённо протянула соседка, разглядывая дрожащую девушку.
— Галина Петровна, это Лада — девушка Романа. Вы можете приютить её у себя до завтра? У меня опасно. Это связано с делом вашего внука.
— Внука? — прошептала девушка.
— Правнука, — поправила бабка Петровна и деловито скомандовала: — Скидывай кеды свои. Вон лужи какие натекли с них.
Лада послушно нагнулась развязать шнурки на кроссовках. Бабка Петровна зорко глянула на Лёхина и вышла с ним на лестничную площадку. Лёхин покачал головой и вполголоса объявил:
— Ничего пока не могу сказать. Только одно: кажется, у Лады тоже дар.
— О Господи… — снова только и выговорила бабка Петровна.
— Вы не отпускайте её никуда, — попросил Лёхин и чуть не ляпнул: "Дом-то охраняется от нечистой силы, а вот на улице она беззащитна".
У себя, перед тем как снова свалиться спать, он успел поставить часы мобильника на полвосьмого.
Касьянушку, в молитвенном благообразии сложившего ручки и направившегося в спальню спеть хозяину пару колыбельных, перехватили у порога. Елисей орал (шёпотом) так, что перепуганное привидение легко усвоило немудрёную угрозу: шаг Касьянушки за порог спальни — больше ни одного призрака домовой в квартире не допустит. Укоризна остальных привидений: "Из-за тебя и мы персонами нон грата будем!" смутила Касьянушку до слёз и сбивчивых оправданий.
Шишик, чуть помятый внезапно повернувшимся хозяином, крякнул и вылез из-под щеки Лёхина. Сны хозяина, хаотичные и многослойные, оказались слишком беспокойными и путаными, чтобы "помпошка" могла ими насытиться. Следовало разобраться в странном переплетении фактов и впечатлений, упорядочить их, чтобы хозяин успокоился и видел только эмоциональные образы, которыми только и кормились Шишики. Факты же были несъедобны — и это "помпошку" раздражало… Косматый шарик, ухватившись на всякий случай за ухо, влез на висок хозяина и нахохлился.
Дёрганые факты, выхваченные из разных мест и от разных свидетелей, постепенно выстраивались в логическую цепочку.
У Ромки дар влюблять в себя. Каким-то образом Альберт понял это и устроил грандиозную аферу. Ромка приносил ему тексты любовных баллад. Альберт менял в них буквально слово или фразу. Роман пел компаньонам и компаньонкам, и они тоже становились носителями дара, но — с червоточинкой: благодаря ему, они влюбляли посетителей "Ордена Казановы" в себя и собирали с них дань за эту любовь, сами взамен не давая ничего. Мальчишка ничего не замечал — почти. А потом появилась Лада. С её приходом перестал действовать дар Вали, а несколько мальчиков-красавчиков избили Анатолия. Тоже перестал работать дар? Тогда почему Анатолий, разговаривавший с Ладой, не изменился? Оказался крепче остальных? Или порченный Альбертом дар именно в нём самом вызвал какие-то изменения? Скорее всего. Пока остальные постепенно теряли наведённые чары, он всё глубже проваливался в червоточину. Судя по всему, Диана — тоже.
На что надеялся Альберт, убирая Ромку с Ладой в Каменный город? Что, разделив влюблённых, он сможет и дальше царствовать в "Ордене Казановы" и руководить Романом? Точнее — его даром? И кто, вообще, такой Альберт, если он сразу увидел нечто в мальчишке и угрозу установленному им порядку — в Ладе? Кто он такой, если ведёт себя в Каменном городе если не владетельным князьком, то явно по-хозяйски? Кощей чёртов…
Упорядочив главные факты и сформулировав главные вопросы, Шишик со вздохом облегчения снова залез между подушкой и макушкой хозяина и стал смотреть сон: Лёхин и Аня бегут под солнечным дождём… Вкусный сон…
… На бордюре, напротив подъезда, сидели три зеленовато-призрачные крысы. Однажды они смогли войти в подъезд, следуя за Лёхиным. Зашли легко. Но сейчас они даже и шагу не пытались сделать: дом упрятан в магическую броню. Люди ходили как обычно, не замечая ничего, разве что какой-то особый покой интуитивно чувствовали в собственных квартирах, но себе его объясняли просто: в дождь, промозглый и затяжной, как на контрасте не увидеть в доме тепла и защиты? Паранормальные существа тоже легко проникали сквозь магическую броню… Призрачные крысы знали: стоит им только дотронуться до невидимой структуры — и любой домовой будет оповещён, что в здание хочет войти нечто враждебное.