Кодекс жизнетворца
Шрифт:
– Это справедливо и по отношению к талоидам?
– удивился Уолли.
– Я бы поставил на это, - ответил Метерс.
Гоше кивнул.
– К тому же Генуя - относительно небольшое государство, на него непрерывно нападают более сильные враги, и Падуя - один из них. И я подумал, что генуэзцы высоко оценят любую помощь, которая позволит им защититься. А инцидент с падуанцами показал им, какую помощь мы можем предоставить.
Реймелсон осмотрелся. Все выжидающе смотрели на него, ждали одобрения предложенной политики. Откинувшись, он забарабанил пальцами по ручке кресла, обдумывая услышанное. Наконец кивнул.
– Во всяком случае дело стоит дальнейшей разработки.
Гоше кивнул.
– Это в основном рекомендации Дэна Лехерни, одобренные президентом, сказал он.
Реймелсон удовлетворенно повернулся к Булу.
– Передайте Каспару секретный меморандум, излагающий основы нашей политики, - сказал он.
– Чем скорее он узнает, что нам нужно, тем быстрее мы увидим результаты.
– Это я и хотел обсудить дальше, - сказал Бул, доставая из своего бриф-кейса бумаги.
– Я уже подготовил черновик. Может, просмотрим его, раз уж мы тут все вместе?
По другую сторону Вашингтона Уолтер Конлон и Патрик Уайттейкер завтракали в ресторане Ховарда Джонсона.
– Представляю себе, каково Джерри Мейси, - сказал Уайттейкер.
– После всей работы... То есть они с Верноном теперь в состоянии разоблачить буквально все сказанное и сделанное Замбендорфом с начала полета.
– Верно, - согласился Конлон над тарелкой с жареный мясом с яйцами и картошкой. Но выглядел он не очень обеспокоенным.
Уайттейкер удивился.
– А разве это не напрасная трата времени?
– Почему?
– Ну... кому это теперь интересно?
– Уайттейкер пожал плечами.
– По сравнению с тем, что случилось на Титане, все остальное - мелочи. Всякий, кто сейчас попытается доказывать, что Замбендорф - фокусник, сам будет выглядеть ослом, и Мейси достаточно умен, чтобы понимать это. Я думаю, именно поэтому Мейси и Вернон ничего не предпринимают.
Конлон покачал головой.
– Они наблюдали за Замбендорфом, вероятно, просто чтобы заполнить время в пути, - сказал он.
– Мейси достаточно умен и для того, чтобы понять: я отправил его не с тем, чтобы он разоблачал фокусника и мошенника... после того как он узнал об истинном назначении экспедиции.
Уайттейкер нахмурился.
– Вы хотите сказать, что его задание - не разоблачение Замбендорфа?
– Только если он этого захочет, - сказал Конлон, не поднимая головы от тарелки.
– Нет, у ГКК была своя легенда, должны была быть легенда и у меня. Мейси давно догадался об этом. Еще до отлета я организовал для Мейси доступ к моему закрытому личному каналу, по которому он может связываться с моим кабинетом в САКО в Вашингтоне без всякой цензуры и подслушивания... главным образом в качестве предосторожности. Мейси об этом не знал, пока корабль не ушел достаточно далеко.
– Так зачем же он там на самом деле?
– заинтересованно спросил Уайттейкер.
– Не знаю, - ответил Конлон. Уайттейкер выглядел совершенно сбитым с толку. Конлон объяснил: - Я не совсем уверен, зачем ГКК послала Замбендорфа, но явно не для развлечения офицеров в кают-компании. Я заподозрил, что они хотят использовать его воздействие на общественное мнение, чтобы подтолкнуть правительство в интересах корпорации.
Уайттейкер с ужасом сказал:
– Вы шутите, Уолт.
– Гм...
– Конлон покачал головой.
– Его выходки могут стать важным фактором в формировании большой политики.
– Но конкретно? Чего конкретно они хотят добиться с его помощью?
– У них не было определенных планов, пока ситуация на Титане не прояснилась, - сказал Конлон.
–
20
Грэм Спирмен всматривался в окно холодильной камеры одной из биологических лабораторий "Ориона", в которой автоматические манипуляторы срезали образцы коричневой резиноподобной поверхности одного из причудливых ходячих экипажей, уничтоженных в столкновении с падуанскими талоидами. Холодильная камера была необходима, потому что большинство псевдоорганических материалов талоидов при комнатной температуре превращались в дурнопахнущие жидкости. Вокруг Спирмена на дисплеях и обработчиках данных была представлена информация электронных и протонных микроскопов, газовых и жидкостных хроматографов, изотопных отражателей, рентгеновских отражателей, ультразвуковых отражателей и самых разнообразных спектрометров. Спирмен уже установил состав зажигательного вещества, которое выбрасывали катапульты, установленные на экипажах падуанцев: это вещество состояло из комбинации кислорода с углеродом и в атмосфере Титана было легковоспламеняющимся, воспламенение происходило в результате химической реакции, когда снаряд соприкасался с металлической поверхностью цели. А катапульты тоже оказались органическими и напоминали огромные овощи, которые выбрасывали снаряды либо благодаря накопленной механической энергии натяжения, либо газом под высоким давлением.
Лет тридцати с небольшим, в очках с толстой оправой, со свисающими усами, в клетчатой рубашке и джинсах, Спирмен был самым добродушным из всех знакомых Тельме ученых, и с ним она не рисковала подвергнуться идеологической обработке. Она поняла, что в общении с учеными возникают серьезные проблемы: интеллектуальные успехи и достижения в одной области заставляют их переоценивать свои мнения во всех остальных областях, и потому в разговорах с ними любая тема превращается в минное поле. Спирмен представлял собой утешительный контраст, политических убеждений у него вообще не было, не было и любимой экономической теории, позволяющей в мгновение ока разрешить все трудности мира, не было убеждения, что все остальные должны посвятить свою жизнь усовершенствованию мира.
– Никогда ничего подобного не видел, - сказал он, оборачиваясь и указывая на образец за стеклом.
– Разумеется, он способен расти по указаниям больших сложных направляющих молекул, но его нельзя назвать в подлинном смысле живым. Это что-то среднее между живым и неживым. У него примитивная биохимия, но ничего напоминающего жизнь на уровне молекулярного метаболизма. Вообще никаких клеток.
Тельма выглядела заинтересованной, она раскачивалась в кресле перед консолью микроскопа, а Дэйв Крукс слушал со своего места у двери.
– Из чего же оно сделано?
– спросила Тельма.
– И как оно может расти без клеток?
Спирмен вздохнул.
– Для точного ответа понадобятся, вероятно, годы исследований, но в данный момент можно представить себе нечто вроде органического кристалла... с вариантами в структуре, которые в кристаллах не встречаются.
– Он указал на образец в холодильной камере.
– Это часть одной из ног. Имеет рудиментарную сосудистую систему, поставляющую питание, целый ряд сокращающихся тканей-мышц, которые дают возможность передвигаться, а также что-то напоминающее нервную систему, передающую приложенный механический импульс. И все. Короче, это такое устройство, которое приходит в движение, когда его толкнут.