Кодекс
Шрифт:
Правда были нюансы, которые и разделяли поле деятельности инженеров и агентов отдела. Системы усилителей инженеров не позволяли им углубляться на такую глубину в нулевые секторы, где мог работать аналитический отдел.
В самом начале войны, цитадели отдела, располагались на границах нулевых секторов. Но по мере расширения и захвата нулями всё больших и больших территорий, цитадели оказывались в глубине вражеских позиций. Инженеры имели немного другую структуру, они отвечали за внутренний периметр.
В тот момент, когда появлялась опасность потери территории, инженеры
Благодаря сложившемуся положению, аналитический отдел был вынужден создавать всё более совершенное оружие и системы усилителей. Нулевые формы ожесточённо старались выбить из цитаделей агентов аналитического отдела. Но за всё время их атак им удалось захватить, только три цитадели.
Потеря этих объектов в первую очередь, была обусловлена, устаревшими технологиями защиты. На их основе отдел сделал выводы и больше ни одной цитадели, не было отдано противнику. Самые дальние из них находились в сотнях километров от сегодняшней границы защитного периметра. Но их удалённость нисколько не сказывалась на их защитных свойствах.
Там служили только самые опытные агенты отдела и они буквально зубами вгрызались в землю, но не позволяли нулям проникнуть за стены цитаделей. Со стороны это выглядело довольно странно. Аналитический отдел продолжал удерживать цитадели и периодически производил ротацию личного состава.
А что касалось нулевых форм, то, они хотя и предпринимали постоянные попытки взять укреплённые объекты людей, но захватить их они так и не могли. Но, что удивительно, на пользу аналитическому отделу эта ситуация не шла, а скорее наоборот.
Такое состояние дел лишь разжигало подозрения и расширяло количество слухов о том, что возможно отдел играет на стороне нулевых форм. До встречи с координатором мне казалось это полным бредом, но теперь я в этом был уже не так категоричен. Аналитический отдел создал проект «Предвестник», а координатор оказался одним из нас. Как такое вообще могло произойти?
Ясное дело, если об этом узнают в подразделениях инженеров, это подтвердит все самые ужасные слухи. Не трудно предположить, что никто уже не будет смотреть на количество бреда в сплетне. Если есть доказательство того, что координаторы были созданы отделом, это можно считать приговором.
Та информация, которую я получил от Дины, являлась базой на которых строились мои знания об отделе и инженерах. Но так же я прекрасно понимал, что данные, которыми ей позволили со мной поделиться, отнюдь не являются полными. Когда-то я прекрасно существовал в мире исполнителей, где самой большой опасностью являлись маньяки и подобные им личности.
У меня была абсолютная уверенность в том, что я знаю о реальности практически всё. А затем оказалось, что я всего-лишь младенец, знание о мире у которого базируются, на том, что он видит из капсулы новорождённого, установленной в родильном блоке. Познание об инженерах, подняло меня на уровень первоклассника. Вот только я это
А самое удивительное заключалось в том, что в каждом из этих периодов, я был уверен в абсолютном знании окружающего меня мира. Теперь я начал задумываться над тем, что возможно и сейчас я рассуждаю о мире, лишь по обрывкам информации, к которой я получил допуск. А настоящая реальность известна только избранным, в число которых я возможно никогда не войду.
— Ты не считаешь, что инженеры могут в чём-то быть правы? — спросил я у Анастасии, когда мы достигли точки эвакуации, на крыше небоскрёба.
— Я слишком долго служила в подразделении инженеров. Глупо будет скрывать, то, что я полностью разделяла их подозрения. Но в связи с тем, что ко мне инженеры относились с нескрываемым пренебрежением и опаской. Мне пришлось выработать обострённый критический взгляд, на происходящее вокруг меня.
— Это из-за того, что тебя считали погибелью?
— И это тоже, — грустно усмехнулась она. — Даже тот факт, что я так никого и не убила, не улучшил ситуацию. Ко мне всё равно относились подозрительно и не доверяли. По слухам, которые доходили до меня, я узнала, что совет считает меня шпионом подосланным отделом. Они были уверенны в том, что моя деятельность должна каким-то образом ввести смятение и сомнения в их ряды.
— И каким же образом по их мнению, ты должна была ввести в их ряды рознь и сомнения?
— Нить, — пожала она плечами. — Я являлась владельцем экспериментально оружия, которого не было у инженеров. Но совет решил, что отдел специально не передаёт его инженерам, а оставляет исключительно своим агентам. По этой причине они и посчитали, что если нить доверили именно мне, то это прямое доказательство того, что я их тайный сотрудник.
Анастасия замолчала и посмотрела на соседний небоскрёб, который находился ниже нашего. Но убедившись, что опасности там нет продолжила рассказ.
— В конечном счёте отдел пошёл на встречу совету и снабдил нитью инженеров. У мужчин с новым оружием ничего не получалось и поэтому нить выбирали исключительно женщины. В результате подобного эксперимента, количество дружественных потерь возросло в разы и нас стали за глаза называть погибелью. Большинство девушек, тяжело переносили, последствия случайного убийства инженеров. Некоторые даже шли на то, чтобы у них полностью изымали систему усилителей.
— Но ведь ты так никого и не убила, — заметил я.
— Верно, но именно это-то и вызвало подозрение, ведь у меня был бракованный кодекс. По мнению совета я вообще должна была убивать всех подряд, да чего уж говорить, я и себя наверное должна была лишить всех конечностей. Но этого не происходило, а значит нервировало совет. Теперь-то мы оба знаем, что наши кодексы не бракованные, а более совершенны, чем кодексы инженеров.
— Знаем, — кивнул я.
Мы находились на вершине небоскрёба в ожидании, когда за нами прилетит вертолёт и эвакуирует в безопасную цитадель. Я посмотрел на Дину, голограмма которой сидела на краю крыши, а рядом лежал кодекс Анастасии, в виде огромного, лохматого пса.