Кое-что о тебе

Джеймс Джулия

– Не скажутся.

– Вот и хорошо. А еще лично мне на заметку – ты намерен впадать в раздражительность и бессловесность всякий раз, как упомянут ее имя?

Джек молча уставился на напарника.

– Я что, перегнул палку? – ухмыльнулся тот.

– Обычная ошибка новичка. Одним вопросом больше, чем надо.

– Буду работать над собой.

– Смотри уж, старайся, – Джек отвернулся и выглянул в окно, наслаждаясь знакомым пейзажем, которого не видел с тех пор, как три года тому назад уехал из Чикаго. Немного погодя он нарушил молчание: – И еще: не вздумай больше распинаться

перед свидетелями о моей набыченности. Портишь эффект.

– Так ты делаешь это намеренно?

– О, свое умение бычиться я совершенствовал долгие годы.

Уилкинс с удивлением оторвал взгляд от проезжей части:

– Неужели это была шутка?

– Нет. И смотри на дорогу, салага. А то я страшно разозлюсь, если ты разобьешь машину прежде, чем доберемся до кофе. 

ГЛАВА 5

– Поверить не могу, что ты не позвонила из гостиницы никому из нас!

Судя по тону, Колин колебался между тревогой за подругу в свете событий минувшей ночи и досадой, что впервые услышал о них только сейчас. 

К оправданию Камерон, после того, как ФБРовцы высадили ее у дома, она первым делом собиралась связаться и с Колином, и с Эйми. Их троица была неразлучна с колледжа, и обычно Камерон делилась с друзьями всеми новостями. Но потом вспомнила, что сегодня суббота, а значит, Колин работает, а Эйми по уши занята предсвадебными хлопотами, поскольку до знаменательнейшего события ее жизни осталось всего две недели. Поэтому вместо звонка Камерон послала каждому из друзей коротенькое сообщение с предложением вечером встретиться и поужинать в «Фраска» [2] . А затем заползла в постель и на шесть часов отключилась.

2

"Фраска"(Frasca) - сеть пиццерий/винных баров в Чикаго.

В ресторане, как только их провели к столику, Камерон принялась описывать ночное происшествие – избегая любого упоминания о причастности сенатора Ходжеса, поскольку ФБР держало этот факт в секрете. По мере развертывания истории рассказчица видела, что расположившийся напротив Колин приходит все в большее волнение. Несколько минут назад друг провел пятерней по песочно-русым волосам и скрестил руки на груди – как делал обычно, когда был чем-то обеспокоен.

Эйми, сидевшая слева от Камерон и выглядевшая так же изысканно, как и всегда, в строгом коричневом платье-рубашке и со светлыми волосами до плеч, подстриженными под ассиметричный боб, отреагировала более дипломатично:

– Похоже, Кэм, у тебя выдалась напряженная ночь. Не следовало переживать такое в одиночку.

– Я бы позвонила, если бы ФБР не запретило контакты с внешним миром, – язвительно бросила Камерон через стол, затем повернулась налево: – Да, ночь оказалась чрезвычайно напряженной. Спасибо за сочувствие, Эйми, – и потянулась за бокалом с вином.

– Перестань, ты же знаешь, я тоже беспокоюсь, – поймал ее за руку Колин.

Камерон сверкнула на него свирепым взглядом,

но руки не отняла:

– Тогда прекрати ныть, что я не позвонила.

Нахал выдал ей одну из своих фирменных невинных улыбочек. За последние двенадцать лет Камерон наблюдала этот трюк бессчетное количество раз, и все равно он на нее действовал. Как правило. 

– Прости. Слушая твой рассказ, я разнервничался и непозволительно выплеснул эмоции через раздражение. Мужские заморочки, – извинился Колин, пожимая подруге ладонь. – Не нравится мне, Кэм, что ты очутилась через стенку от убийства. Странные звуки, подсматривание в глазок за таинственным незнакомцем в капюшоне – этот сценарий чересчур хичкоковский на мой вкус.

– А я ведь еще не сообщила вам о главной фишке, – спохватилась Камерон. – Один из агентов, расследующих дело со стороны ФБР – Джек Паллас.

Эйми понадобился какой-то миг, чтобы сообразить, о ком речь.

– Постой – тот самый агент Красавчик?

– Тот самый агент Козел, – поправила подругу Камерон. «Красавчик» было прежним прозвищем для Джека, выброшенным из употребления давным-давно. С тех самых пор, как федерал обвинил ее в получении взятки от Роберто Мартино. 

– Вот это действительно фишка. И как там нынче агент Козел? – сухо поинтересовался Колин. Как лучший друг Камерон он де-факто был обязан относиться к Палласу с такой же враждебностью.

– Что важнее, каково было увидеть его после стольких лет? – уточнила Эйми. 

– Милая получилась встреча. Все время обменивались колкостями и язвительными выпадами.

– Но он по-прежнему все такой же знойный парень? – Эйми с Колином переглянулись. – Ну, хоть кто-то из нас должен был спросить. 

– Вам не кажется, что это к делу не относится? – Камерон напустила на себя невозмутимо-пренебрежительный вид и отпила вино. Вот только глотнула чересчур поспешно, чуть не захлебнулась и закашлялась, судорожно хватая воздух. 

– Расцениваю ответ как положительный, – ухмыльнулась подруга.

Камерон промокнула салфеткой слезящиеся глаза и повернулась к Колину за поддержкой.

– Не смотри на меня – я в такие дела не вмешиваюсь, – заявил тот.

– Хотелось бы напомнить вам обоим, что этот кретин опозорил меня на всю страну.

– Нет, – возразила Эйми, – этот кретин опозорил себяна всю страну.

Камерон фыркнула, но немного смягчилась.

– А еще хочется обратить ваше внимание, что из-за Палласа последние три года каждый федерал в Чикаго смотрит на меня волком. Ужас как весело, учитывая, что я чуть ли не ежедневно работаю с ФБР.

– Тебе же не придется опять с ним встречаться? – поинтересовался Колин.

– Если Бог есть, не придется. Хотя не знаю, – Камерон поразмыслила над ситуацией более трезво, – вдруг им потребуется задать какие-то дополнительные вопросы… Но вот что я вам скажу: если все-таки увижусь с Джеком Палласом снова, это будет на моихусловиях. Минувшей ночью он cмог застать меня врасплох, но в следующий раз я приготовлюсь. По крайней мере оденусь прилично случаю. 

– А что, ты была как-то не так одета? – удивилась подруга.