Коэффициент человечности
Шрифт:
– Это моим новые друзья. Они нам с Вагановой вчера сильно помогли, и теперь я помогаю им. Нам надо спрятаться на пару дней, а потом мы уедем.
– Когда Тина сказала МЫ, она имела в виду не меня, а свою компанию, и это задело.
– У нас остался горячий душ? Может вместе сходим.
Хоть последнюю фразу она произнесла шепотом, но подошедшая Юля ее услышала, обняла меня и наябедничала, что они, оказываются, не только за два дня ни разу не мылись, но и не переодевались. До сих пор ходят в том, в чем уехали. После этого ультимативно заявила, что первая купается она,
– Ладно, зови своих спасителей, пойду ваши вещи принесу.
Юля махнула рукой, а Тина попыталась обнять меня за талию, но нащупав рукоятку Беретты, сделала вид что не заметила, и потащила меня в ресторан, взяв под руку. На всякий случай, я не выпускал из рук автомат, и внимательно прислушивался ко всему что происходит вокруг.
В дверях Тина замерла, уставившись на Яну.
– Это что?
– Это Эльфи, знакомься, у нее вчера тоже были неприятности, и я ей помогаю.
– Говорить, что это Янина не захотел. Тина ненавидела санитарок с Эдельвейса, называя их наглыми присосками, а саму Яну считала тупой дыркой, и всегда с удовольствием смаковала ее похождения.
Девушки обменялись напряженными взглядами. Первой отвела взгляд Яна. Она демонстративно натянула на глаза солнцезащитные очки, и зафиксировала приклад в боевом положении.
Седых волос и длинных ушей, под наушниками и шапочкой видно не было. Лицо Яны так изменилось, что узнать его не было никакой возможности. Она уселась на самый край стола, перед этом отодвинув стул, чтобы столешница не мешала вскидывать оружие.
– Всем привет. Это для нас стол накрыли?
– В помещение вошли мужчины.
– Спасибо. А мы как раз голодные.
– Знакомьтесь, это Григорий и Николас.
– Представила вошедших Юля.
– Николас, это я. Имя греческое.
– Парень, пропахший псиной и кровью, протянул мне руку. Мне очень не хотелось её пожимать, а еще, я заметил, как скривилась Тина от его действий. В зале все замерли. Я нехотя протянул руку, и пожал подставленную ладонь.
– Вот зачем нужно было это делать. Он пустышка, ты же сам видел. Ты ему мозг сжег? Я же просила, я бы сама все сделала.
– Таня в чем-то упрекала высокого грека с прикольным именем. Прям как у дедушки Мороза. Я понятия не имел в чем смысл ее претензий, поэтому просто улыбался и делал вид что все нормально.
Когда человек не понимает, что происходит, у него есть две основные стратегии действий, — спросить, что происходит, или прикинутся что ему все равно. В первом случая, ему наговорят всякой чуши чтоб потом посмеяться, а во втором, есть возможность самому незаметно во всем разобраться. Естественно, я выбрал второй вариант. В нем от меня требовалось только улыбаться и делать вид что все под контролем.
– Да успокойся ты. Не делал я ничего с твоим лизуном. Он сам сломался.
– Ответил Ник, а после обратился ко мне.
– Парень, ты кто?
– Юра. Бармен здешний. А почему света нет? Давайте я его включу.
– В натуре сломался.
– Ко мне подошел крупный мужик, протянул руку, и осторожно взялся за ствол автомата,
– Знакомая машинка. Мы …
Закончить фразу здоровяк не успел. Сзади раздалось три быстрых хлопка. Мое бывшее оружие выскочило у него из рук, а верхняя часть разлетелась на несколько небольших деталек. Мужчина поднял ладонь, рассматривая половинку отстрелянного пальца, а я, как-то совершенно не опасаясь обернулся, и увидел еще одну девушку, с неестественно гладкой кожей на лице, как будто ей её недавно пересадили, или когда-то давно облили кипятком. Незнакомка была в меховых наушниках и солнцезащитных лыжных очках. В руках она сжимала еще один автомат с приставленным прикладом.
Сразу отметил несколько странности. Во-первых — держала девушка оружие, не прислонив к плечу, а, как говорят, на вскидку. И еще, она сумела выбить из рук громилы, отобранный у меня Калашник, не целясь, без упора, в темном помещении, да еще и в темных очках. Все эти моменты намекали на то, что такого стрелка лучше не злить. Она хоть и немая, но не глухая.
– Зуб! На место сел.
– Приказал высокий парень, и раненый мужик поспешил выполнить приказ.
– Мы здесь в гостях. Всем понятно!
Тот, кого назвали Зубом, недовольно бурча кивнул, а стоявшая позади меня сумасшедшая автоматчица, обошла стол по кругу и встала у двери на кухню, направив оружие чуть выше наших голов. На ее лице не отражалось ни одной эмоции, и это нас всех, за столом, очень напрягало.
– А давайте выпьем.
– Предложила Татьяна, и как нив чем не бывало, подошла к бару, выложила на разнос уцелевшую посуду и выставила на стол.
– Простите, а что у нас тут произошло?
– Всё-таки я не выдержал и задал беспокоящий меня вопрос.
– Апокалипсис.
– Просто ответила Тина.
– Явление антихриста.
— Новый бог явил лик свой.
— И поделил стадо на свободных и обреченных.
— Да бы выбрали они дороги каждый свою.
— И вышли на путь последней битвы.
— Чтобы встать по разные стороны.
— Богов Новых и Старых.
Я помнил как Тина рассказывала, что она, в старших классах, состояла в секте готических сатанистов, но вроде, после того как ее пригласили на ритуал высшего посвящения и объяснили, что с ней будет там происходить, девушка в секте больше не появлялась. Однако сейчас, она несла эту религиозную дичь с таким воодушевлением и верой, что я даже немного испугался и проникся общим настроением.
– И да затмит Луна Солнце.
– Громко провозгласил Николас.
– И да восстанут ее дети.
– Хором ответили все остальные.
– “Все понятно. Таня опять снюхалось с сектантами, и еще и Юльке голову заморочила.” - Как ни странно, но эта новость меня никак не расстроила или удивила.
– “Тина всегда была не от мира сего. Вечно накуренная, вся в наколках, пирсинге и черной помаде. Хотя нет, сейчас у нее губы были ярко красными, причем помада была нанесена настолько хорошо, что казалось, будто это у нее сами губы такого цвета.”