Коэффициент человечности
Шрифт:
– “И так, у них две враждующих фракции, женская и силовая. Социальной статус Тины в их структуре, стоит сразу за греком. Это не нравится Зубу. Желая унизить соперницу, он издевается над ее лучшей и единственной подругой. Не думаю, что Юлю уже опустили так низко. У нее с этим уродом один раз что-то было, и теперь она от него шарахается, а тот ее преследует и хочет морально сломать.”
– Кому это вам?
– Сказал, как выплюнул.
– Ник скажет фас и вам пиздец.
Он хотел выдать еще несколько емких и многозначительных тезисов, но слева от меня громко хлопнули
– Замолчали все!
– После окрика Николаса, Григорий весь сжался, Юля чуть не свалилась на пол, Тина хоть и скорчилась, но продолжала буравить взглядом бандита. Даже я невольно сжал губы, и не мог несколько секунд их разжать. Одна только Янина никак не отреагировала на окрик, если не считать презрительной ухмылки.
– Послушайте Юрий, а у вас в баре пиво есть? А то от крепких напитков, кое кто теряет голову.
– Неожиданно обратился ко мне грек.
– Вы бы не могли попросить вашу спутницу принести нам пару бокалов чего-нибудь легкого.
– Разливное скисло, есть только баночный Пештвайзер.
– На всякий случай предупредил я парня, и вдруг сообразил, что мной манипулируют. Я ведь здесь барменом сколько месяцев проработал. Желание делать людям приятно, добывая для них алкоголь, отложилось у меня на уровне инстинктов.
Повернулся к Яне, которая всем своим видом показывала, что не за что не сдвинется с места.
– Яна, принеси ка нашему другу баночку американского Пешта. Там в коробке должно остаться.
– Говоря это, я постарался изобразить в голосе максимум ехидства.
Недоверчиво на меня посмотрев, Янина задумалась, потом передала мне свою железку, встала, и направилась к стойке.
Откуда-то знал, что пока Янина отвлеклась, мне попытаются поджарить мозг, и я был к этому морально готов.
Переоценил угрозу. Жарить и запекать никто ничего не стал, просто немного повело, и голова закрутилась. Возникло было несколько странных для меня желаний, но они не успели толком сформироваться. Вернулась Яна с небольшой супницей и бутылкой абсента. Наполнив емкость до краев, пододвинула ее к себе, а полупустую бутылку поставила перед Николасом.
– Она у нас недавно работает, еще не все помнит.
– Объяснил перфоманс подруги, налил себе еще бурбона, и улыбнулся, показывая, что если гостю чего приспичило, то он может и сам сходить.
– Я принесу, - подскочила Юля, и через минуту на столе было не только упаковка Пешта, но еще тоник, кола и вишневый сок. Зависнув надо мной, она спросила, - тебе Юра что добавить?
– Милая, у нас на столе последняя в Европе бутылка семейного бурбона с дополнительной выдержкой. Его не то, что водой не разводили, а даже не фильтровали. Вон даже осадок плавает.
– Сказав это, посмотрел на свою сменщицу с упреком.
Бывший администратор сконфуженно потупилась, а Гриша схватил бурбон, и вылил весь остаток себе в стакан,
– “Правильно. Давай, напейся, до скотского состояния, и устрой еще одну бучу. Посмотрим, как ваш лидер будет выкручиваться.”
– Ого, 55 процентов, чо в натуре? Вот это вещь, не то, что наша моча.
– Мужчина одним махом осушил пол стакана, и лицо принялось наливаться краснотой. Он сплюнул на пол, мельком взглянул на свою соперницу, и спросил.
– Вот ты называешь Тиону — Тиной, а от куда такая собачья кличка появилась.
Мне вот например, было непонятно, почему все упорно называют Таню — Тионой, и почему у Юли с Зубом нет замысловатых прозвищ, но я этот вопрос решил придержать на тот случай, когда совсем уж говорить будет не о чем.
– Один клиент назвал ее — тинкой, имея в виду сокращение от — тинейджер, а ей почудилось, что ее обозвали тиной, которая на болоте.
– Рассказал я сокращенную версию того скандала, который устроила накуренная Таня.
– Так и прилепилось.
– Ясно.
– С сожалением посетовал Григорий. Наверное, он надеялся услышать что-нибудь более скабрезное.
– А на бильярде у вас кто шпилит?
– Никто. У него нет ни одного кия. Позавчера Инга оба сломала.
– Обе бывшие сотрудницы вопросительно на меня так посмотрели, сто мне, вдруг, очень захотелось рассказать им все что произошло в мельчайших подробностях.
– Ночью она сошла с ума и начала бросаться на посетителей. Кто-то решил, что ей надо в сердце вставить деревянный кол, и теперь у нас нет не одного кия.
– Инга была черной.
– То ли спросила, то ли признала очевидное Юля.
– А перед этим у вас кто-нибудь умирал?
– Сашу током переебало. Была перегрузка, а он в это время курил, и когда сгорели все лампочки, этому дебилу приспичило проверить на ощупь предохранители.
– А что потом случилось с этой, вашей Ингой?
– Заинтересовался Грек.
– Она не дожила до утра.
– И я кивнул на Яну, мол, она там была, и, все сама видела.
Все четверо снова как-то странно покосились на Янину, а Гриша так вообще, допил остатки своего алкоголя и, нарушая все законы биологии, протрезвел.
– А кроме вас еще кто-то выжил?
– Продолжил допытываться Николас.
– Да, Настя и еще один парень.
– Ну а что, они же выжили после той ночи, хоть и были не в самом ресторане, а в паре километров, но ведь никто не уточнял конкретное место.
Я вспомнил про мертвую Анастасию, лежащую за стойкой. В голове вертелась мысль, что я, сейчас должен из-за этого переживать и ненавидеть Григория, но ничего подобного не было. Меня ничего не интересовало и на все было пофиг.
Николас о чем-то напряженно размышлял, девушки тихо переговаривались, Григорий изучал этикетку от коньяка, Янина продолжала держать в руках огромную чашу с абсентом, и не скрывая, наблюдала за греком. Меня вдруг придавило возникшей в зале тишиной. Было твердое впечатление что сейчас вот-вот произойдет нечто необычное и яркое.