Кофе, кот, мужчины и я
Шрифт:
Однако Мария Васильевна оставалась непреклонной: умрет в своей квартире. Упрямства ей было не занимать. Осуществить намерение все равно не удалось, но это уже не имело значения. Ее проблема плавно стала моей. И не только в плане настойчивых покупателей. В конце концов, квартиру можно было перевести в нежилой фонд и сдать в аренду. Но что-то во мне сопротивлялось этому решению.
Нет, я не собиралась в ней жить. Запущена она была до такого состояния, что страшно переступить порог. Чтобы привести ее в порядок, понадобилось бы вбухать все три миллиона
На самом-то деле по-настоящему моей эта старо-новая квартира становилась лишь через полгода: вдруг появится еще какой-то неучтенный претендент на наследство. Поэтому продать ее я не могла. Только сдать или пользоваться самой.
— Если тебе интересно мое мнение, Соня, то лучше закрыть этот сарай не все замки и убежать вприпрыжку. А через полгода продать. Под кафе или магазин. Все равно ломать будут, так что ремонты-неремонты пофигу.
Кирилл был прав. Как всегда, непрошибаемо прав. Настолько прав, что каждый раз от его правости у меня начиналась нервная почесуха и хотелось сделать что-нибудь неправильное. И сейчас — тоже.
«Тебе бы замполитом быть», — морщилась я от его назидательных наставлений.
«Не надо сопротивляться, Соня, когда тебе говорят правильные вещи», — он вскидывал подбородок и поднимал указательный палец, который так и тянуло немножечко сломать.
В дверь позвонили, Кирилл открыл. На пороге стоял холеного вида мужчина в кашемировом пальто.
— Это вы теперь хозяйка? — спросил он, ощупывая меня противным шершавым взглядом.
— Да, а что?
— Насчет продажи не надумали?
— А должна была? — удивилась я.
— У нас разговор был на эту тему с прежней владелицей.
Поскольку я знала отношение бабушки к подобным подкатам, могла предположить, что разговор этот не задался. Кирилл толкнул меня в бок, но я дернула плечом и ответила вполне вежливо, что в ближайшие полгода продать все равно не могу.
— Полгода пройдут быстро, — холодно усмехнулся визитер и протянул мне визитку. — Буду ждать вашего звонка.
— О как! — хмыкнула я, когда дверь за ним закрылась. — Звонка он будет ждать.
— Дай сюда! — Кирилл попытался выхватить у меня визитку. — Ты потеряешь. И вообще я сам ему позвоню.
— Не поняла! А с какого хрена?
Я была девушкой милой и мягкой. Так считали мои знакомые. «Сонечка — наше солнышко», — говорили воспитательницы в детском саду. И учителя в школе меня любили. И преподы в институте. В общем, если не все, то очень многие. И каждый раз выпадали в плотный нерастворимый осадок, если Сонечка вдруг показывала зубы. От неожиданности. Правда, для этого меня надо было очень сильно
— Сонь? — он изумленно захлопал глазами, когда обрывки визитки полетели ему в физиономию. — Ты чего?
— Ты не много на себя берешь, Кирюша? Ты вообще кто?
Спесь вышла из него со свистом, как воздух из шарика. По большому счету, он и правда был мне никто и звать никак. Не муж, не жених. Так, парень. Бойфренд. То, что мы встречались два года и занимались сексом, не давало ему права решать что-то за меня.
Но он все же попытался надуться обратно.
— Я думал, Соня, что значу для тебя… что-то.
— Что-то значишь, — не стала спорить я. — Вопрос — что именно значишь. Сложный вопрос. Так просто и не ответишь.
— Ну так ты подумай, — Кирилл привычно вздернул подбородок, открыл дверь и вышел.
Может, даже собирался громко бахнуть, но она распахнулась до упора и впечаталась ручкой в стену. С трудом выдрав, я хотела закрыть ее, но тут под ноги метнулся какой-то пестрый комок. Проскользнул между ними и нырнул в квартиру.
— Эй, ты куда? — я рванула за незваным гостем и отловила его на кухне.
Это был котенок. Точнее, кошачий подросток, не совсем уже малыш. Но какой! Я только читала о таких и видела фотографии в интернете, вживую ни разу. То ли черный с рыжими пятнами, то ли рыжий с черными, а мордочка ровно пополам, как по линейке: левая половина черная, правая — рыжая. Один глаз голубой, второй — желто-зеленый, как крыжовина.
— Откуда ты такой взялся?
Котик мяукнул жалобно и потерся о мои ноги.
— Пойдем поищем твоих хозяев.
Я взяла его на руки, поднялась на второй этаж, позвонила в одну из двух квартир.
— Извините, не ваш? — спросила старушку, приоткрывшую дверь на цепочку.
— Не-е-ет, — протянула она, покачав головой. — Это со двора, наверно, подвальный заскочил. Смотри, грязный какой. А ты его на руки. А красивый! Пестрый. Счастливый!
Котик и правда был… грязноват. Я сразу и не заметила.
— И что мне теперь с тобой делать? — спросила я, вернувшись к себе.
Он сидел смирно, не вырывался, не ерзал. Как будто так и надо.
— Счастливый, говорят? Может, оставить тебя себе? На счастье?
Он явно не возражал. И даже муркнул одобрительно.
— Ну что ж… тогда пойдем мыться.
Глава 3
Кот безропотно стоял в ванне, пока я намыливала его и поливала душем. Только дрожал крупно, и глаза были, как говорила покойная бабушка Нина, по восемь копеек.
Кот? Или все-таки кошка?
Я читала, что трехцветными бывают в основном кошки, как-то это генетически обусловлено. Исследование пространства под хвостом ясности в вопрос не внесло. Явных признаков мужского пола там не обнаружилось, но это еще ни о чем не говорило. У котят пол не всегда можно определить достоверно, зачастую кот Василий впоследствии оказывается кошкой Василисой, и наоборот, кошка Мася — котом Масиком.