Кофе, кот, мужчины и я

Жилло Анна

— Спасибо вам, Соня, — Степан крепко пожал мне руку и вручил большую шоколадку. — Приходите посмотреть, как ваша кровать в спектакле будет играть.

Заметив мое недоумение, он спохватился и пояснил:

— Ой, простите, я же не сказал. Я художник-декоратор в «Приюте комедианта». Знаете этот театр?

— Слышала, но ни разу не была, — призналась я.

— Вот и приходите. Позвоните или напишите, я возьму проходки. Мы сейчас новый спектакль ставим, современную пьесу. Там как раз кровать нужна в качестве реквизита. Действие большей частью в ней проходит.

—

Это что, эротика? — опередил меня с вопросом Валик.

— Нет, просто муж с женой оба страшно деловые, встречаются в основном в постели, ну и диалоги у них там идут. Комедия.

— Спасибо большое, если соберусь, обязательно напишу. Удачи со спектаклем!

Когда Степан уехал, Валик предложил подбросить меня до метро.

— А интересный парень, кстати, — сказал он, как только мы влились в поток. — Я подъехал, а он как раз вылезает из машины. Вошли вместе, позвонили. Он сказала, что ты задерживаешься. Ну и разговорились. Дал телефон, пригласил в театр. Лидка рада будет.

Лида и правда была заядлой театралкой, на спектакли, причем только драматические, ходила не реже раза в неделю.

— Любопытная вещь, — заметила я. — В последнее время я все время знакомлюсь с интересными и приятными мужчинами.

— Да? — удивленно вскинул брови Валик. — А кто еще?

— Бабушкин друг, который юрист. Ветеринар, к которому Пикса носила. Степан вот еще.

— Так не тушуйся, Сонька, — он ткнул меня в бок. — Ты теперь женщина свободная.

— И что, надо сразу кого-то хватать, чтобы перестать быть свободной? Если мужчина приятный и интересный, это не значит, что его тут же надо тащить в нору. Юристу, кстати, под восемьдесят. Но это не мешает ему быть интересным.

— Ну как знаешь. Только Лидке ничего такого не говори. Она считает, что женщина должна быть при мужчине, иначе это нарушение мирового порядка. За такие заявы она тебе весь скальп по волосинке выдергает. А потом закусит мозгом, достатым через уши.

— Я-то не скажу, — хмыкнула я. — Ты сам не проболтайся.

— Я могила! — заверил Валик.

Кухонный гарнитур и плиту через пару дней забрала женщина пенсионного возраста — тоже на дачу. Трое грузчиков быстро вынесли все и спросили, буду ли я вывозить шкафы.

— Если никто не заберет, придется как-то от них избавляться, — вздохнула я.

Шкафы, в спальне, в гостиной и в прихожей, было жалко — старые, пятидесятых годов, но добротные, крепкие. Вполне могли бы кому-то еще послужить.

— Если что, звоните. Вынесем, вывезем, — старший дал мне визитку. — Недорого.

Тем временем осень окончательно вошла в свои права. По утрам я сидела на кухонном диванчике, грея ладони кофейной кружкой, одетой в стильный полосатый свитер. Окно выходило на лимонно-желтый клен. В солнечную погоду он словно светился, в дождливую был похож на мокрую канарейку. Облетал клен последним из всех деревьев во дворе — в ноябре, в одну ночь с холодным ливнем и сильным ветром. Просыпаешься — а он голый, и это значит, что зима на пороге.

Но пока еще клен был вполне одетым. Я любила осень, любила эту легкую грусть с коричной горчинкой. Даже холод и дождь любила —

не сам по себе, конечно, а возвращаться домой, где тепло и светло. А теперь там еще и кот ждал.

Грусть была и от разрыва с Кириллом. Нет, я не жалела. Ни о том, что мы были вместе, ни о том, что я эти отношения закончила. Лидка сказала, что я зря потратила на него время — невосполнимый ресурс. Я не стала спорить, но про себя подумала, что и это для чего-то было нужно. Все люди, которых мы встречаем в жизни, даются нам для того, чтобы чему-то научиться. Но сейчас осень была не только за окном, но и внутри меня. Время между летом и зимой. Между тем, что цвело и отцвело, и белоснежным новым началом.

Я не хотела торопиться, не хотела с кем-то знакомиться лишь для того, чтобы не быть одной. Все будет, когда придет время. А сейчас оно нужно для другого. Пауза. Перезагрузка. Время, чтобы сменить кожу.

Я пила кофе, смотрела на лимонный клен и улыбалась — как будто мечтала. Ни о ком конкретно. Ни о чем. Просто пила это хмурое утро, как кофе с корицей и перцем. Наслаждаясь каждым глотком.

А потом садилась работать. Лепила в Фотошопе постеры, этикетки, календари на следующий год. Расправившись с заказами, брала планшет и рисовала эскизы для своего будущего антикафе, которое постепенно обретало очертания, словно проступало из тумана.

Глава 8

Суспензию от паразитов я дала Пиксу еще в самый первый день. На уговоры он не поддавался, пришлось завернуть его в одеяло и влить в пасть. Как-то незаметно пробежали две недели, напоминалка в телефоне доложила, что пора на прививку.

Разумеется, я могла пойти в ветклинику поблизости, но…

— Нет, — сказала я Пиксу. — Это не то, что ты думаешь. Просто там хороший ветеринар. А тут еще неизвестно на кого нарвешься. Да и карточку уже завели.

Кот посмотрел на меня с четкой насмешкой в зеленом глазу. Голубой остался индифферентным.

Нет, серьезно. Если я смотрела на него с черно-голубой стороны, он был сама серьезность. А если с рыже-зеленой, то явно ухмылялся.

Да-да, рассказывай, говорила рыже-зеленая морда, я повернусь черной стороной и притворюсь, что поверил.

Позвонив и выяснив, что Покровский сегодня принимает, я затолкала Пикса в передвижной котозак. Возить его в корзине было как-то несолидно, поэтому купила пластиковую переноску с решеткой. Водитель такси, увидев через нее морду по линеечке, всю дорогу рассказывал про свою трехцветную кошку. И даже отказался от чаевых, мотивировав тем, что кошатник кошатнику — друг, товарищ и брат.

В коридоре клиники на этот раз было пусто. Эффектная брюнетка в бордовом костюме пригласила нас в кабинет.

— А… Сергей Валентинович? — пискнула я. — Мы к нему.

Смерив меня снисходительным взглядом, она открыла дверь того кабинета, где мы были в прошлый раз.

— Сереж, к тебе кот пришел, — сказала насмешливо.

Покровский выглянул, увидел нас.

— О, здрасьте. Пиксель, да? На прививку? Сейчас, шесть секунд.

Пикс стойко перенес очередное измерение температуры и осмотр.