Когда боги глухи
Шрифт:
– Решайте, вы больше пострадали, – вздохнул высокий. По-видимому, ему тоже не хотелось дожидаться ГАИ.
– Заплати человеку полсотни – и весь разговор, – настаивал непрошеный защитник Вадима.
Парень в кожаной куртке пожал широкими плечам», достал из бумажника две двадцатипятки, протянул Вадиму, тот машинально взял.
– Радуйся, что дешево отделался, – не унимался защитник. – Новичок? Небось права-то получил без году неделя?
Высокий, даже не удостоив взглядом «синюю шляпу», укатил. В кабине «Жигулей» сидела черноволосая девушка, она так и не вылезла оттуда.
Видя, что
– Таков наш автолюбительский крест – утром выехал, а вечером можешь очутиться в больнице… А железо – это пустяки! – Он нагнулся к уху Вадима: – Я дам вам адресочек одного умельца, он в своем гараже вам за день вес выправит и покрасит. Ей-богу, будет как новая. Ну, понятно, обойдется подороже, чем на станции техобслуживания, зато без очереди …
Вадим и эту бумажку засунул в карман. Он вообще за все это время не произнес ни слова. Раньше думал: случись такое – как и другие шоферы, схватился бы ругаться с виновником аварии. Кстати, кто виновник, так и не успели выяснить, наверное, и впрямь оба. Неотступно сверлила мысль: «Не в отпуске ли Бобриков? И согласится ли поставить машину на ремонт?» Еще повезло, что сейчас глубокая осень, нет той весенней суеты, когда все торопятся на станцию техобслуживания.
В мрачном настроении он потащился на Московский проспект. Регулировщики бросали взгляды из своих застекленных будок на машину, но не останавливали. Вадим договорился с Викой Савицкой поехать на юг, в Коктебель. И выехать они должны были в следующую субботу, а сегодня понедельник – вот уж воистину день несчастный! Успеют ли за это время все сделать? Возможно, придется дверцу менять, ручка-то все равно сорвана…
Михаил Ильич оказался на месте, на этот раз не понадобилась и Савицкая: он сразу узнал Вадима и вроде бы даже обрадовался, встал из-за стола, пожал руку, кивнул на диван, мол, садись…. Как и тогда, звонили телефоны, в дверь с угодливыми улыбками заглядывали автолюбители и покорно прикрывали, увидев Вадима.
– Опять поцеловался с кем-то? – улыбнулся Бобриков.
– Так глупо получилось…
– Умных аварий не бывает, – перебил Михаил Ильич. – Глянь в окно. Видишь вишневые «Жигули»? Крыша и капот всмятку. Человек только что получил новенькие в магазине, стал выезжать из ворот и поцеловался с самосвалом! Ремонту – на тысячу, не меньше, да и товарный вид уже наверняка потерян.
– Черт с ним, с товарным видом, – сказал Вадим, не понимая, куда тот клонит. – Наверное, дверцу менять придется.
– А где ее взять-то, дверцу? – хитро прищурился начальник. – Тут придется поломать голову…
Мастер кузовного цеха осмотрел «Москвич», задумчиво потер переносицу. Он был в черном кожаном пиджаке, модных туфлях на каучуковой подошве, на руке голубовато посверкивали японские часы. К нему то и дело совались со своими просьбами автолюбители, но, наткнувшись на его холодный взгляд, понимающе кивали, молча отходили.
– Надо сделать, Петрович, – взглянул Михаил Ильич на коренастого мастера.
– А как с «Волгой» адмирала?
– Адмирал в море, подождет.
Пока Вадим оформлял заказ, загонял машину в цех – прежде пришлось помыть ее, – наступил обеденный перерыв.
– Тебе в город? – спросил он. – Садись, подвезу.
Чехлы на сиденьях финские, обшитый толстой кожей руль фиатовский, под креслами установлены деревянные динамики, а стереомагнитофон спрятан в перчаточном ящике. Бобриков нажал клавишу, и салон густо наполнился мелодичной музыкой.
– «Филипс», – небрежно бросил Бобриков, поймав восхищенный взгляд Вадима. – С риверсом.
Вадим не знал, что такое «риверс», но спросить постеснялся, он вообще впервые увидел магнитофон в машине. Маленький аппарат, целиком заглотивший кассету, звучал ничуть не хуже стационарного, казалось, мелодия наполняет весь салон: она идет снизу, сверху, с боков. Михаил Ильич приглушил звучание, сбоку быстро взглянул на Вадима:
– Нравится? Могу уступить… Мне предлагают «Пионер», у него мощность побольше.
Вадим поинтересовался, сколько же стоит такая штука.
– Семь рублей, – ответил Бобриков. – С колонками. И что удобно – магнитофон не виден снаружи: колонки под сиденьями, а сам аппарат закрывается крышкой. Кто ставит колонки у заднего стекла, тот рискует лишиться магнитофона, а тут все шито-крыто! Ни один воришка не догадается, что в машине аппарат.
– Семь рублей… – повторил Вадим. – Семьсот?
– Такие теперь цены, – улыбнулся Бобриков. – За что капиталисты дерут с нас шкуру?
– Скорее, наши спекулянты, – вставил Вадим.
– Сходи в комиссионку, поинтересуйся, «филипсы» с риверсом идут по семь-восемь рублей.
– Вещь хорошая, конечно, но и цена!
– Дефицитная вещь, бери, пока я добрый, не пожалеешь! – соблазнял Бобриков. – Я скажу ребятам, они тебе за четвертак его сразу и установят.
«На круг семьсот двадцать пять рублей… – соображал Вадим. – Если взять эту штуку, то на „Жигули“ не хватит…»
Он собирался поставить на комиссию свой «Москвич» и приобрести «Жигули» – эти машины ему больше нравились, да и его развалюха уже набегала свыше ста тысяч километров, теперь придется больше ремонтировать, чем ездить.
– Поехали ко мне, пообедаем? – предложил Бобриков. – Я живу на Васильевском острове.
Хотя Казаков и не испытывал симпатии к Бобрикову, он согласился: нутром журналиста чувствовал, что это интересный тип! В нем уживаются, по-видимому, способный администратор и ловко замаскированный делец! Каждая новая встреча с Бобриковым давала пищу для размышления. Как хитроумно приспособился этот человек к обстоятельствам! Отлично понимая, как автолюбителям необходимы запчасти, ремонт машин, он извлекает из этого гораздо больше тех, кто открыто берет взятки. Бобриков – психолог, и довольно тонкий… И его не так-то просто будет припереть к стенке! Такой из самой критической ситуации сумеет вывернуться,. Но тем и интересен был для Вадима Казакова Михаил Ильич, что с ним нужно было и самому проявить все свои качества журналиста. Бобриков явно считает его, Казакова, за простака, иначе не предлагал бы дорогой «Филипс»… Пусть он так и продолжает думать. Желание написать про ловкого делягу крепло в Вадиме.