Когда будущее стало чужим
Шрифт:
Незнакомец снова шокировал его, сев без разрешения, но самое большое удивление Ардашир испытал, когда начал разговор с незнакомцем. Так с ним не разговаривал вообще никто и никогда. С особами его статуса общались либо почтительно, либо на уровне, соблюдая массу условностей, понятных только избранным. Исключение в виде взводного в той же Первой Сотне было не в счет. Там их целенаправленно перемешивали с дерьмом, пока не убьют первого противника. Только после этого в голосе какого-нибудь бывшего десантника появлялось подобие тепла. Для того, чтобы завоевать уважение собственного взводного, Ардаширу пришлось убить голыми руками воительницу из Дагомеи, а это весьма
— Кто я и откуда? — задумчиво спросил Ардашира гость. — Более правильным вопросом, было спросить, из какого я времени. Кстати, какой в этой реальности сейчас год?
Князя зацепило слово «реальность». Что бы это значило?
— Сейчас год две тысячи семьсот двенадцатый от основания Империи, десятый день месяца Абу, — пояснил князь.
Пленник поднял глаза, пошевелил губами, а потом захохотал, приведя князя в полное замешательство.
— Я, похоже, попал в тот же день и в то же место, откуда стартовал, — сказал он, уняв смех.
— Ты это о чем? — осторожно спросил князь. Он уже не был уверен в том, что гость нормален.
— В вашем мире известен Ахемен?
— Конечно, — обиделся Ардашир, — каждый школьник знает о великом императоре древности.
— А про Заратуштру тут что-то помнят? — с жадным интересом спросил незнакомец.
— Ты про кого из них? Их тысячи. Даже в охране этого дома пара человек есть.
Гость задумался.
— А тогда ты сам то кто и что это за страна? — спросил он, снова проявив немыслимую дерзость.
— Это земля рода Ардашир, часть Вечной Империи. А я ее правитель, князь Ардашир, девяносто седьмой этим именем. Мы все получаем это имя, взойдя на престол.
— Дай догадаюсь, Ардашир первый был сыном Пророка? — спросил гость, изумив князя этим вопросом.
— Никто об этом не догадывается, это общеизвестно, — высокомерно заявил Ардашир.
— Ну, здравствуй, внучек, — оскалил зубы странный чужак, — обнимемся?
Макс.
— Вот это сюрприз, — думал Макс, — я попал в то же время и место, но ведь реальность изменилась, и это явилось следствием моего пребывания в прошлом. А внучок то слабоват оказался, аж сомлел. Вон, бледный какой сидит.
— Что замолчал, обниматься не хочешь? — спросил Макс у владетельной особы.
— Это невозможно! — просипел тот.
— Что невозможно? — с любопытством спросил Макс.
— Да, Пророк был голубоглазым блондином, но он же умер тысячи лет назад, — выдавил из себя далекий внук. — Хотя это все объяснило бы. Я отдал записи твоего голоса лингвистам, они опознали этот язык, как древнеперсидский, и вцепились в меня, как клещи. Почему они такого знатока древних языков не знают.
— А ты не задумывался, как за ничтожное время занюханное племя нищих горцев сокрушило Ассирию и стало править миром? — спросил Макс.
— Эту загадку ученые решить не смогли, — признался князь.
— А теперь догадался? — насмешливо спросил Пророк.
— Ты пришел в то время из технологического мира? — выдал мысль Ардашир.
— Точно! — ткнул в потомка пальцем Макс. — Ты не глуп, родственник, и это радует!
— Кстати, а твоя жена Дарья была дочерью Куруша?
— Нет, мою жену звали Ясмин, а Дарья — старшая дочь. Имя моего почтенного тестя — Дариуш. Слабая попытка, внучек. Попробуй еще.
Видя, как корежит владетельную особу, Макс искренне веселился. Но веселье его поутихло, когда родственник погрузился в раздумья. Лицо его окаменело, а между бровей
— Эй, — окликнул его Макс, не на шутку перепугавшись. — Ты чего это задумал? Я все-таки твой предок, меня убивать нельзя.
— Да мне убить-то тебя просто раз плюнуть, — признался Ардашир, — я вот думаю, будет ли это разумным поступком.
— А как же родственные чувства? Права человека, в конце концов?
— Какие еще права? — растерянно спросил князь. — В своих владениях только я обладаю неограниченными правами.
— А у вас есть независимый суд, независимая пресса, общественные организации? — на всякий случай поинтересовался Макс.
— Я даже не понимаю, о чем ты говоришь, — признался потомок. — Судья — это чиновник княжества. Пресса тоже работает на меня. Я же не психически больной, чтобы позволять журналистам писать то, что им самим кажется правильным. Что-то такое есть на Туманных Островах, у Вандалов и в Словенских княжествах, но там это является древним пережитком народных собраний. У них и говорильня какая-то есть для принятия законов, но мы тут без этого прекрасно обходимся. Кому интересно, что там эти нищеброды думают?
— У Вандалов? — заинтересовался Макс. — А это где?
Князь махнул рукой, и в воздухе появилась рамка монитора.
— Карта мира, — произнес Ардашир. — Вот здесь! — он показал на современную Максу Данию, южную Норвегию и Швецию.
— А твои земли где? И где мы сейчас находимся? — заинтересовался Макс.
— Вот тут, показал Ардашир немалую страну, окрашенную в розовый цвет. Она занимала всю современную Турцию, Балканы, острова в Эгейском море, устье Дуная и юг России и Украины до Волги. Северный Кавказ и Ставрополье было уже окрашено другим цветом. Севернее Воронежа тянулась широкая зеленая полоса, в которой угадывался лес. Севернее ее было ожерелье мелких государств, примерно от Вятки до устья Эльбы. На западе лес становился как-то пожиже, разбивался на фрагменты и заканчивался где-то в районе юга Дании. Знакомых названий городов Макс там не увидел. На месте Стамбула пульсировала точка, и он догадался, что столица княжества была именно тут. Вместо Польши была какая-то Мазовия, Куявия, Мазурия, Подлясье и прочие непонятные названия. Западнее тех земель тоже была россыпь княжеств, самые большие из которых носили названия Бодрия и Вагрия. Из знакомых названий Макс углядел Пруссию на месте Калиниграда и Бельгию, которая была больше в разы, чем в его время и занимала почти весь север Франции. Той, что характерно не было, но была Франкония. Прямо по соседству с Тюрингией, Бургундией, Баварией и Алеманией. А в том месте, где находился Париж, была какая-то Сенония. Названия земель вокруг никаких ассоциаций у Макса не вызвали. Юг Франции занимала Аквитания, Испания называлась И-Шпаним, а север Италии носил название Этрурия. Урок географии закончился быстро, князь махнул рукой, и карта потухла.
— Слушай, а правда род Дайаэ происходит от последнего царя Элама? Они тычут в нос всем свою родословную, всё в Великие Семьи лезут.
— Нет, разбойник из Вавилона их предок. Услуги важные оказал, вот мы с Ахеменом ему ненужное княжество в горах и отдали. А сына последнего царя Шутуром звали, как и одного из царей. Скверный, кстати, мальчишка. Молодой совсем, а пьет, как лошадь. Весь в отца.
Князь Ардашир захохотал, утирая слезы.
— Ну, сволочи, я ведь что-то такое и предполагал. Да я теперь все архивы в Империи подниму, но докопаюсь до этого. Удружил ты мне, даже убивать расхотелось. — Градус веселья владетельного князя повышался с каждой секундой.