Когда была война
Шрифт:
Они с Вадимом знали друг друга с детских лет: гоняли вместе на велосипедах, играли в шашки и прятки и придумывали новые развлечения для всей окрестной детворы. Вадим жутко гордился своей крепкой дубовой лодкой, которую подарил ему дядя - заядлый рыбак - и самодельной удочкой, и частенько звал Лизу с собой на рыбалку, чтобы покрасоваться перед ней своим умением удить рыбу. Они уплывали далеко от берега, и он закидывал в мутную воду крючок, а потом принимался терпеливо ждать. В разговорах время пролетало быстро, и они порой даже не замечали, что день уже клонится к вечеру, пока обеспокоенные родители не начинали искать их.
В
Их дружба была самой преданной и нерушимой. Однажды они даже поклялись друг другу оставаться вместе до конца своих дней, а в качестве подкрепления договора закопали на берегу озера каждый свою любимую вещь. Лиза, хоть и с некоторым сожалением, положила в вырытую Вадимом неглубокую ямку плюшевого зайца со стеклянными глазками и морковкой в лапках. Вадим небрежно бросил деревянную машинку без одного колеса.
– Ну что, закапываем?
Лиза молча кивнула и поправила машинку, аккуратно положив рядом с зайцем.
Место тайника знали только они двое. Уговор был таким: если кто-нибудь из них когда-нибудь предаст другого, тайник следует раскопать, а вещи сжечь. Раскидистая дикая груша мягко шелестела листвой, по воде пробегала мелкая рябь, мелькали то и дело водомерки, а над душистыми полевыми цветами жужжали трудолюбивые пчёлки. Лиза хорошо помнила густой, терпкий аромат земли и травы, тихие всплески на озёрной глади и взъерошенные, испачканные песком волосы Вадима.
А потом у них случилась любовь. Сперва Лиза не понимала, почему так сладко и так томительно сжимается сердце перед каждой встречей, отчего дрожат колени и замирает дыхание, когда Вадим улыбается или смотрит ей в глаза. Им исполнилось уже по семнадцать лет, они закончили школу и готовились к поступлению в вузы, Лиза - в театральный, Вадим - в офицерскую школу, но продолжали гулять вместе вечерами.
Отношения их изменились: не было больше детских шалостей и забав, исчезла куда-то прямая непосредственная раскованность. Лиза уже не могла схватить его за руку так просто, как делала это прежде, а он зачастую смущался даже от одного её присутствия. Юношеские чувства - сильные, крепкие - захватили их обоих полностью. Казалось, никогда в жизни больше подобного не испытаешь, только сейчас и только к этому человеку.
Они частенько ходили на берег озера и подолгу сидели на специально прихваченном с собой покрывале, глядя в расплывчатую водную даль. Она каждый раз давала себе обещание, что уж в этот-то раз точно расскажет Вадиму о своих чувствах, и каждый раз откладывала признание на потом. Не сейчас. Не сегодня. Она успеет ещё всё ему сказать.
Лиза расцветала с каждым днём. Детская угловатость фигуры сменилась мягкими округлостями, неуклюжие прежде движения стали плавными и грациозными. Она теперь много читала: Куприна, Дюма, Драйзера, Тургенева, Бунина, и понемногу училась писать красками на холсте. Выходило уродливо и непропорционально, но Лиза не желала сдаваться, а иногда тайком от всех писала ещё и стихи.
И вот сегодня они станут мужем и женой. Счастье захлёстывало Лизу бурными волнами, душа раскинула крылья и рвалась к небесам. Она одновременно и ждала этого, и боялась - и вот заветный день наступил.
Они с Лидой ещё раз внимательно осмотрели свадебный наряд. Сестра оправила длинную белую юбку и выхватила из коробки изящные плетёные босоножки. В её глазах маленькими бриллиантами сверкали слёзы, с губ не сходила дрожащая улыбка.
– Ой, Лидуська, только не плачь, - сказала Лиза и крепко обняла её.
– А то я тоже разревусь, и у нас потечёт макияж к чёртовой бабушке! Придём на свадьбу как две кикиморы!
– Да я не плачу, - сдавленно пробормотала Лида.
– Просто что-то нашло... Подумала: вот ты уйдёшь, с кем же я буду шептаться по ночам и болтать на девчачьи темы?
– У тебя разве нет подруг?
– удивилась Лиза.
– Орава же целая!
Лида сморщила курносый носик и перекинула на спину толстую длинную косу.
– Ну какие же они подруги по сравнению с тобой!
Лиза расправила складки на платье и сунула ноги в босоножки.
– Я же не в другой город уезжаю, - тихо сказала она.
– Всего лишь в другой дом ухожу. Будем видеться каждый день.
Отец с довольным лицом вертелся у зеркала в прихожей. Идеально выглаженный мамой парадный мундир сидел на нём, как влитой, в густых, тщательно причёсанных волосах проглядывала первая благородная седина. Лиза невольно залюбовалась его идеальной военной выправкой - в который раз. Отец хитро глянул на неё, кашлянул в кулак и нарочито громко спросил:
– Ну что, Лизавета? Как папка выглядит?
– Настоящий бравый офицер!
– гордо ответила она и подошла к нему, пригладила пальцами воротник с четырьмя шпалами в петлицах.
– Ты у меня самый лучший папулечка на свете!
Отец приосанился и снова повернулся к зеркалу. Его голубые глаза жёстко поблёскивали, как бывало всегда, когда он волновался. Лиза звонко рассмеялась и прижалась щекой к его плечу. Они замерли, глядя на себя в зеркало. Отец осторожно, чтобы не испортить причёску, погладил её по волосам.
– Взрослая ты вдруг стала, Лизаветка, - с ноткой грусти в голосе сказал он.
– Замуж вот тебя отдаём. А мне всё казалась, что маленькая ты ещё, девчонка совсем. И вдруг в свадебном платье тебя вижу!
Он покачал головой. На кухне, всхлипывая, звенела посудой мама. В дверях показался солдат с ящиком в руках. Он перехватил его поудобнее и обратился к отцу:
– Туда же несть, товарищ полковник?
– Туда же, - кивнул отец.
– Ну что там с приготовлениями, заканчиваете уже?