Когда цветут камни
Шрифт:
— Что это за безобразие?! Кто вам разрешил разрушать мирные постройки!.. Приказ!..
Из вездехода почти на ходу, как опытный наездник из седла, ловко выскочил человек в каске и в плащ-палатке. Остановившись, Леня разглядел генеральские лампасы. «Неужели генерал Скосарев? И надо же, опять в такую неладную минуту…»
Перекладина с их плеч упала на дорогу.
«Нет, не Скосарев, — присматриваясь, решил Леня. — Этот чуть пониже, но, видать, крутой».
Генерал дышал прерывисто, плечи широкие,
Гвардейцы приветствовали генерала по стойке «смирно». Вытянулся и Леня, следя за каждым движением руки с палкой.
— Кто тут командир? — спросил генерал таким звучным голосом, что у Лени дрогнули вехи.
Гвардейцы взглядом показали генералу на Корюкова.
Максим Корюков в эту минуту у моста принимал от гвардейцев бревна и, кажется, не заметил прибывшего генерала. Лишь ординарец Миша, всегда внимательно следивший за тем, что происходит за спиной комбата, заметил генерала.
— Командующий…
Но предотвратить дальнейшее было не в его силах.
— Самовольничать, такой-сякой! — выругался разгневанный генерал, и его палка взвилась над широкой спиной Корюкова.
«Ударит!» — замерло сердце Лени.
Но Корюков, будто нечаянно, наотмашь, как коршун крылом, махнул рукой и тем отвел палку в сторону.
«Что ты наделал, Максим!» — подумал Леня, покрываясь испариной. Он испугался, как мальчишка. Но Корюков спокойно повернулся к генералу и взял под козырек.
— Ба, да это ты, Корюков!
— Я, товарищ генерал.
— Что же ты, черт бы тебя подрал!..
— Черту со мной не справиться, но вот задержался, мост взорван…
К генералу подбежал поляк, тот, который первым начал разбирать сарай. Он попытался объяснить генералу, что капитан и его солдаты не виноваты: сарай разбирал он и его товарищи, батраки с господского двора.
«Молодец», — одобрил Леня поляка. Тот и в самом деле привел с собой ватагу мужиков и заступился за Максима.
— Видел я, кто бревна тащил, — ответил поляку генерал, пряча руку с палкой за спину. — Вот, — он покосился в сторону Лени и снова к Корюкову: — Опоздал, теперь будешь тут сидеть…
Между тем сбежавшиеся поляки, желая доказать, что они готовы помочь Красной Армии чем только могут, бросились под мост — ремонтировать разрушенную часть пролета.
И вот уже кто-то из них кричит оттуда:
— Готово, давай вперед!..
Головной танк медленно движется по отремонтированной части моста. Прогибаются балки, садятся опоры, трещат стойки. Еще секунда — и танк провалится, рухнет. Но ни один из поляков не отходит от моста. А тот, самый бойкий, даже полез под крестовину, уперся руками в коленки, спиной чувствуя осадку, сообщает:
— Держим, держим…
«Еще не хватало в присутствии
Первый танк прошел! За ним — второй! Третий! Рядом с Леней — два поляка. Они принимают от него на свои плечи балку, как бы говоря: «Давай, товарищ, вперед, а мы поддержим». И в самом деле: взглянув на осмелевших поляков, Леня подумал, что они готовы перенести наши танки на своих плечах через эту преграду.
Когда танки переправились на другой берег, генерал, развернув перед Корюковым карту, сказал:
— По этой дороге отходит крупный немецкий штаб. Ты мог наступить ему на хвост.
— Виноват, не успел, мост задержал, — ответил Корюков.
— Теперь сворачивай вот на проселочную, выходи сюда и седлай шоссе. Пропускать фашистов в Познань нельзя — там крепость, потом их оттуда не скоро вы бьешь. Надо торопиться.
— Понятно. Разрешите по машинам? — спросил Корюков.
— Давай!
Генерал крепко пожал руку Корюкову. И, глядя друг другу в глаза, они улыбнулись.
Леня подивился: вот ведь как бывает на свете!
На пригорке показалась голова колонны главных сил дивизии.
— По машинам!..
Леня вскочил на борт головной машины и пристроился рядом с Корюковым. Здесь же примостился Виктор Медведев.
Взревели моторы, залязгали гусеницы танков. Оглянувшись, на генерала, Корюков взял под козырек. Генерал, улыбаясь уголками толстых губ, погрозил ему кулаком:
— Я тебе задам!.. Ты полк поведешь на Берлин…
Корюков не расслышал этих последних слов: батальон ринулся вперед. И только заметил, как, улыбаясь одними уголками губ, генерал провожал его добрым взглядом: «Счастливого пути!»
Доброе сердце у этого генерала, солдатское.
Впервые Максим Корюков встретился с ним в окопах… Да, да, в окопе, на самом жарком участке обороны Сталинграда — на Мамаевом кургане.
— Ну как, взводный, туговато приходится? — спросил тогда генерал Корюкова и, не дожидаясь ответа, посоветовал: — Эти пупки (так он назвал водонапорные баки) надо удержать. Отсюда весь город как на ладони. Соображаешь?
— Соображаю, но немцы уже вплотную подошли к бакам.
— Вот и хорошо, подпускайте их еще ближе, на бросок гранаты, и глуши так, чтоб залегли. Будут окапываться — не мешай.
— Как не мешать?
— Пускай окапываются перед самым твоим носом. Так лучше. А почему — сам поймешь. Если вздумают отходить — не зевай, бей из пулеметов, не жалей патронов, чтобы опять залегли, и не отпускай их далеко от своих окопов, держи не дальше, как на бросок гранаты… Привыкай решать боевые задачи самостоятельно, больше доверяй подчиненным — они понимают дело не хуже меня с тобой…