Когда цветут реки
Шрифт:
И они выкололи ему глаза?
Да. Я нашел его в крови, и он не узнал меня.
Фу молчит некоторое время.
Таково было желание неба, — говорит он.
— Да. Мой отец ходил к алтарям в Учан и даже в Нанкин, Жег свечи, много свечей. Ходил к прорицателям. Потом он с горя пошел даже к заморским дьяволам в самом конпе реки. У них есть такая лавка, где, говорят, пришивают руки, ноги и даже голову [11] **. Отец просил вставить ему новые гляза, чтобы он мог видеть. Но они не хотели. Тогда он отправился назад. Он странствовал целый год.
11
**
Фу говорит:
Таково желание неба.
И доброго вашего «отца» Ван Чао-ли, — добавляет чей-то насмешливый голос из задних рядов.
Фу испуганно оборачивается.
Кто это сказал?
Молчание. Грубые, усталые лица крестьян неподвижны.
Фу где-то слышал этот голос. Он силится вспомнить и не может. Этот голос послышался из группки лодочников и рабочих, которые притащили джонку купца. Они стоят толпой и посасывают трубочки.
Я был на юге, — продолжает тот же голос. — Все тамошние «отцы» уже без голов. Там крестьяне знают, какая цена доброте неба и хозяина.
Тише! — кричит Фу. — Если об этом узнает окружной начальник…
Вы тут сидите и гнете спины, — перебил его знакомый голос, — и не знаете, что «Красные Повязки» вступили в Хунань [12] ***, что они сильнее, чем маньчжуры, что императорские наместники бегут от них и по всему югу бушует буря…
Молчи! — завопил Фу. — Я не желаю, чтобы моя голова слетела вслед за твоей!
Не знаю, как ты, а я не боюсь за свою голову, — ответил голос. — У меня есть друзья на переправе в Цзэйцзинь.
12
*** Хунань — провинция к югу от реки Янцзы.
Купец осекся. Цзэйцзинь в буквальном переводе значит «разбойничья переправа».
— Собирай свои товары, почтенный, — продолжал голос. — Скоро будет великое потрясение. Нынче плохой фыншуй для вашего брата. Увидишь: не пройдет и месяца, как в этих местах будет большой пожар. Скоро вся река будет в огне.
Небо… — начал кто-то из крестьян.
Небо молчит. Вы видите, оно не шлет ни капли дождя. Небо высохло. Боги мертвы. «Красные Повязки» режут косы и убивают маньчжурских генералов, а небо молчит. Возьмите ножи, глупые деревенские головы! Помните, как сказано: «Малые Мечи» сметут все дочиста!" [13] *
13
* "Малые Мечи" сметут все дочиста" — один из старинных лозунгов китайских тайных обществ, которые вели борьбу против ди" настии Цин — династии маньчжур-завоевателей.
"Малые Мечи"… — повторили некоторые. Им был знаком этот клич.
Купец торопливо собирал товары. Он знал, как опасны такие речи. Через несколько минут его не было на площади.
Крестьяне обступили лодочников.
— Кто это сказал? — спросил Ван Ян.
Из толпы вышел коренастый, широкоплечий человек в синей просторной куртке. Левая щека у него была рассечена.
Где тебя так разукрасили? — удивился Ван Ян. — Ты сражался с разбойниками?
Я сражался с заморскими дьяволами возле Кантона. Я видел их большие корабли и пестрые флаги. Мне разорвало щеку
14
* Пинъинтуань — партизанские отряды, которые действовали против английских интервентов в первую "опиумную войну" (1839–1842).
Расскажи про "Красные Повязки", — хмуро сказал Ван Ань.
Я бродил по всему югу. "Красные Повязки" поднялись против пекинского императора. Они поклялись уничтожить маньчжур и вернуть страну китайцам. Ониразрушают храмы и монастыри, жгут помещичьи грамоты, никто не может устоять перед ними. Я видел, как бежали солдаты и окружные начальники из Гуйлиня и Цюаня, как бежали богачи из Хунани. Во главе "Красных Повязок" Небесный Царь, который говорит от имени бога. С ним идут тысячи тысяч земледельцев, таких же как вы, с женами и детьми. Они все вооружены. Тому императору, который сидит в Пекине, пришел конец, потому что он бессилен. А Небесный Царь разрубает мечом статуи богов…
По толпе пробежал ропот ужаса.
— Да, и небо молчит и не убивает его. "Красные Повязки" вместе едят и пьют, вместе сражаются. Все бедняки в Хунани идут к ним, все ищут защиты от чиновпиков и вельмож и от заморских дьяволов — даже купцы.
— А что они говорят? — спросил Ван Ань.
— Я слышал, что в их государстве все люди будут братьями, все женщины будут сестрами. Добрые и умные будут управлять. О старых и слабых будут заботиться. И богатые не будут угнетать бедных, и грамотные не будут выжимать пот из неученых, и все будут поклоняться "спасителю". Больше я не знаю ничего.
Крестьяне молчали. Раньше до них доходили слухи о диковинном пророке, который изгоняет начальников и сборщиков налогов одними заклинаниями, но рассказчики добавляли обычно, что в этого пророка вселился злой дух и что он при последнем издыхании.
Кто этот "спаситель"? — спросил Ван Ань. — Это бог или генерал?
Не знаю. Может быть, это один из полководцев,
Ты сам тоже из "Красных Повязок"?
Я иду к ним, на юг. Я верю в новое царство, где не будет ни вельмож, ни тюрем, ни колодок, которые вешают на шею.
А долги там будут?
Насчет долгов не знаю. Небесного Царя прозвали "крестьянским царем", он, наверно, простит долги.
Снова послышался ропот, на этот раз более оживленный.
— Я думал, что вы слышали об этом, — сказал грузчик. — Но эти горы заслоняют вам свет.
Он указал рукой на каменистую гряду, которая нависла над Янцзы.
— Среди вас, наверно, есть храбрые люди… Кто пойдет со мной на юг? Кому надоело гнуть спину перед Ван Чао-ли? Мы пойдем к "Красным Повязкам" и срежем косы.
Молчание. Коренастая фигура бывшего воина кажется высеченной из того же камня, из которого сооружен горный хребет. Он замер перед толпой. На песке короткая тень с трубкой. Солнце стоит еще высоко.
— Кто со мной?
Грузчик оглядывает крестьян. Суровые лица опущены вниз, глаза глядят в землю. Капельки пота проступили на загорелых бритых лбах. Жилистые руки плотно сжаты. Это хмурая, грозная толпа голодных людей, одетых в засаленное голубое тряпье.
— Ты, Ван Ян?
Ван Ян отрицательно качает головой: