Когда дьявол пляшет
Шрифт:
— Натан, — ответил мальчик. — Я собираюсь стать солдатом, когда вырасту, и буду убивать послинов.
— И это отличное желание, — высказал свое мнение Мюллер. — Но ты не начинаешь сразу с большого ружья. Ты сначала учишься на маленьком ружье. И однажды, если будешь съедать в обед все овощи, станешь таким же большим, как я. И сможешь целый день убивать послинов.
— И ни капельки не устаешь? — спросила другая девочка.
— Ну… — сказал Мюллер, и украдкой показал Мосовичу кулак, чтобы тот не вздумал засмеяться, — немного все-таки устаешь.
— О’кей, дети,
— Я Элгарс, — сказала капитан, не обращая внимания на детей. Ее руки и одна щека были испачканы белым порошком.
— Капитан, я сержант-майор Мосович из Разведки Флота, а это мой старший помощник мастер-сержант Мюллер. — Он сделал паузу, а затем кивнул, как если бы отметил пункт в воображаемом списке. — Ваш командир, полковник Катпрайс, направил сообщение одному из моих бойцов с просьбой приехать сюда и посмотреть, не требуется ли спасать вас от психиатров. Я не знаю, помните ли вы Николса, вы вместе обучались в школе снайперов. Ему здорово досталось во время нашей последней операции, и он все еще в лазарете, поэтому вместо него сюда приехали мы с Мюллером.
— О’кей, — кивнула Элгарс. — Так меня спасают из рук мозгодавов?
— Здесь есть, где можно поговорить, мэм? — потянул время Мосович. — Где-нибудь поспокойнее? — добавил он, когда дети начали выходить из ванной.
— Не особенно, — сказала Элгарс, слегка повышая голос, чтобы ее было слышно за детским гвалтом. — Кухня ненамного лучше. Нам бы лучше пойти в мою комнату, но на это у меня на самом деле нет времени.
— Это где вы… Вы здесь работаете, мэм? — спросил Мосович.
— Вроде этого, — ответила она. — Я помогаю. Я повсюду хожу за Уэнди, чтобы освоиться.
— Ладно, — нахмурился Мосович. — О’кей, вопрос, мэм, заключается в том, как вы относитесь к возвращению обратно на действительную службу?
— Отношусь нормально, — сказала Элгарс. — Могу я задать вопрос?
— Конечно, мэм.
— Вы здесь, чтобы дать мне оценку?
Этот вопрос заставил Мосовича сделать паузу в разговоре. Вопрос заключался в том, ответить ли честно, или в два этапа. В конце концов он решил, что честность — правильная политика, пусть не всегда лучшая.
— Полагаю, можно сказать и так, мэм, — признал сержант-майор. — Мне сказали приехать сюда, проведать вас, затем представить письменный доклад вашему командиру насчет вашего соответствия. Обычно сержант-майора не посылают для составления рапорта на офицера, и я не психолог. Но я давно ошиваюсь на этой войне и полагаю, что власти наверху доверяют моим суждениям.
— О’кей, — сказала Элгарс. — В таком случае я тоже буду честной. Я ни черта не знаю, чем занимаются капитаны. Я умею стрелять, это да. Могу делать еще кое-что другое. Но я продолжаю находить дыры. И я понятия не имею, в чем даже заключается работа капитана. Так что быть капитаном окажется нелегко.
Мюллер пихнул Мосовича в плечо и пошептал
— Капитан, прошу извинить меня на минутку.
Они с Мюллером отошли в уголок детского сада и немного поговорили. Элгарс видела, как Мосович тряс головой, а Мюллер размахивал руками. Через мгновение к ней подошла Уэнди спросить, что происходит.
— Не знаю, — ответила капитан. — Но не думаю, что мне это понравится.
Мосович вернулся и посмотрел на них обеих. Открыл было рот, остановился, посмотрел через плечо на Мюллера. На секунду задержал взгляд на Уэнди, затем снова взглянул на Элгарс.
— Капитан, — громко сказал он, перебивая визг детей. — Не думаю, что в этой обстановке у нас сложится верное суждение, как вы на самом деле себя чувствуете.
Элгарс секунду смотрела на него, поглядела на Уэнди, затем снова на него.
— Так что вы предлагаете?
— Мюллер предлагает нам вчетвером подняться на поверхность. Может быть, пообедать где-нибудь, сходить на стрельбище, посмотреть, как вы себя чувствуете в обстановке, отличающейся от… — в этот самый момент Шакила принялась издавать один из своих пресловутых визгов — … детского сада.
— Сержант-майор Мосович, — спросила Уэнди, задрав бровь, — уж не предлагаете ли вы парное свидание?
— Нет, — сказал Мосович. — Всего лишь шанс поговорить не здесь.
— Ох-хо, — произнесла Уэнди, бросив взгляд на Мюллера, который вернул его с выражением, говорящим, что у него и масло во рту не растает. — Дело в том, что Шари не справится с детьми одна. Однако я думаю, что капитан Элгарс вполне способна о себе позаботиться, так почему бы вам не поехать втроем?
— О’кей, — пожал плечами Мосович. — Меня устраивает.
— Подождите, — сказала Элгарс. — Уэнди, когда ты в последний раз выходила на поверхность?
— В ноябре? — наморщила брови Уэнди.
— Угум, — произнесла Элгарс. — А какого года?
— Э-э… — Уэнди помотала головой. — Две тысячи седьмого?
— А как давно у Шари не было никакой передышки? — спросила Элгарс.
— Повести детей на поверхность не похоже на передышку, — заметила Уэнди. — Но… я не думаю, что она покидала подгород с тех пор, как мы прибыли из Фредериксберга. И последний раз, когда я была наверху, это… чтобы дать свидетельские показания, — продолжила она с каменным выражением.
— Ну, я думаю, нам всем следует побывать на поверхности, — сказала Элгарс.
— С детьми? — спросил Мосович, не веря своим ушам.
— Конечно, — сказал Мюллер. — С детьми. Проверка капитана на стресс.
— Господи, о’кей, как будет угодно, — поднял руки Мосович. — Проверка на стресс меня. Мы все поднимемся наверх и пообедаем где-нибудь во Франклине. Посмотрим, как Элгарс воспримет пребывание за пределами. Я включу это в свой рапорт, и посмотрим, что скажет полковник Катпрайс.