Когда грустят горы
Шрифт:
– Что случилось, я руш17?!
Побледневшая от страха Аният указала мужу на дыру в углу комнаты.
Алимурад поразился:
– Наверное, заново вырыли.
Услышав о мышиной норе в гостиной, свекровь нахмурилась. Она немедля забила дыру толченым стеклом и заштукатурила. Несколько дней мыши не давали о себе знать, но потом вырыли дыру в другом углу комнаты… Одно за другим проделывали лазейки, без конца нарушая покой семьи. Особенно от этого страдала Аният. Ставили мышеловки, но эти мелкие пакостники в них не попадали.
Однажды свекровь, призадумавшись, сказала:
– Наверное, эти твари решили разрушить наш дом.
_____________________________________
17. Я руш – эй, девушка; здесь женщина.
***
В середине июля, когда подоспела пора уборки урожая, село заволновалось: говорили о том, что в колосьях нет зерен. Услышав такое, Алимурад с Аният пошли на свое поле и, обескураженные, убедились, что пшеничные колосья пусты. Это было что-то невиданное.
– Хорошо, если не дойдет до голода! Мыши прибрали весь урожай, – судачили сельчане.
Опасения сбылись. В 1930 году в селе и во всей округе немало народу пострадало от голода.
Уже наступил декабрь, но стояла теплая погода. Менсият наскребла остатков муки в ларе и напекла лавашей, после чего сказала Аният:
– Надо сходить в поле и разрыть мышиные норы. Аният не поняла, о чем говорит свекровь.
В тот день они и еще двое соседей отправились в поле. На земле с высохшей травой хорошо выделялись мышиные норы.
Свекровь остановилась у одной из крупных нор и сказала невестке, что надо рыть. Аният начала выбирать почву вокруг норы. На глубине в поларшина лопата наткнулась на что-то мягкое, и Аният прекратила копать. Свекровь разгребла землю руками и радостно воскликнула:
– Да тут целый амбар пшеницы!
– Вы только гляньте на работу этих пакостников! – удивилась одна из соседок.
Укрытые сверху стебельками и листьями, зерна пшеницы были собраны так аккуратно, что мышиным амбаром можно было залюбоваться.
– Нечего время терять – надо обойти и другие норы, – сказала свекровь невестке. Видя, что Аният медлит, старуха добавила: – Не бойся, мышей здесь нет – они разбежались от страха.
До вечера в мешке Аният набралось немало пшеницы. О своей находке они со свекровью сообщили односельчанам, которые тоже стали собирать пшеницу из нор полевых мышей. Никто не возвращался с поля с пустыми руками. Самым упорным удавалось насобирать по несколько мешков.
Потом дети повадились разрывать норы мышей в лесу. Они возвращались домой с карманами, полными лесных орешков. Голодающие люди не оставили ни одной мышиной норы неразрытой. Не выдержав натиска людей, мыши бросили свои обиталища и куда-то исчезли.
На следующий год в полях народился такой богатый урожай, что сельчане не могли управиться с уборкой. В течение дальнейших нескольких лет никто не видел мышей в этих краях. Но еще долго говорили о трудолюбии мышей. Их даже ставили в пример ленивым людям…
***
Мрачное лицо Кевсер был окутан туманом. Всегда радостно говорливая, подвижная,
– Что с тобой? Тебя кто-то обидел?
– Нет! – нехотя ответила девушка. По тону было видно, что она встревожена и о чемто умалчивает. С Кевсер, веселый голос которой всегда бодрил домашних, явно что-то не то происходило. Заметив, что она упорно что-то ищет, Аният спросила:
– У тебя что-то пропало? Наконец девушка промолвила:
– Кольцо…
– Какое кольцо – с дорогим камнем?
– Да, то, что мне мама подарила.
– Ты не помнишь, куда положила его, когда сняла с пальца?
– Я оставила его на столе.
Аният обшарила всю комнату, но кольца как не бывало. Вечером о пропаже узнала вся семья. Остальные тоже занялись поисками, но так и не нашли кольца.
– Может, оно упало в хлеву, когда ты доила корову? – спросила Милей. Но слова младшей сестры Кевсер оставила без внимания. И по-своему утешила мать:
– Чан диде18, если суждено быть пропаже, то пусть обойдется кольцом, что теперь поделаешь. Его никто не носил, и оно просто лежало.
_____________________________________
18. Диде – мама.
А потом тихо добавила:
– Вечером, когда я пошла на родник, оно было у меня на пальце. И я хорошо помню, что на ночь сняла его и положила на стол.
– У нас что – дома завелся вор, чтобы вещь пропала со стола? Слова свекрови, в которых ей почудился намек, укололи Аният в самое сердце. «Не меня ли подозревает?» – подумалось
ей. А Менсият продолжала упрекать дочь:
– Какая же ты рассеянная! Уже не впервые с тобой такое… Через некоторое время после этого случая пропало кольцо
самой Менсият. Старуха рассказывала соседке Сенем:
– Четыре или пять лет подряд я вообще не снимала свое обручальное кольцо. Даже когда месила тесто. Вчера почему-то сняла и положила на стол, а утром его не нашла. Удивительное дело!
Дочери тщательно обыскали дом, но кольца не нашли. В конце концов, все занялись своими делами, и про происшедшее забыли.
Верно говорят: беда не приходит одна. Однажды, увидев, что свекровь и золовки сидят в гостиной хмурые, Аният с беспокойством спросила:
– Что опять стряслось? На вас лица нет!
Милей указала на стенную нишу с распахнутыми дверцами:
– Исчезли золотые украшения.
У Аният оборвалось сердце. Она знала, что на верхней полке стенной ниши в гостиной, в маленькой стеклянной вазе, лежит горсточка золотых украшений. Как и у всех в селе, в доме Гаджимурада тоже ничего не запиралось на ключ. Золотые изделия хранились на верхней полке, куда не могли дотянуться дети. Они годами лежали там, в стеклянной вазе. Несколько месяцев тому назад Аният вынула их, вымыла с содой и натерла до блеска. Теперь, вспоминая, она укоряла себя: «Не было у тебя заботы, кроме как возиться с побрякушками…»