Когда исчезает страх
Шрифт:
— Эге, нашла коса на камень, — говорили кладновцы, знавшие характер своего боксера.
Неистовствуя, Ян забыл о защите и перед самым гонгом нарвался на прямой удар левой. Удар был настолько сильным, что под Яном заколебался ринг. Падая, он обхватил противника. Тот, слыша сигнал, извещавший о перерыве, не оттолкнул Яна, а поддержал.
Ширвиса взбеленил дружеский порыв чеха: «Показывает свое великодушие. Для издевательства подхватил, как споткнувшуюся барышню. Я тебя отучу от этих выходок!»
В перерыве
После гонга, не дождавшись, когда замрет густой звук меди, Ян ринулся на противника и обрушил на него серию хорошо изученных сильных ударов. Он бил довольно точно, но чувствовал, что в кулаках нет прежней силы и резкости. Чех легко переносил его удары и, в свою очередь, шел на обострение боя.
При новом яростном натиске Ян вдруг почувствовал, как глаза защипал пот, тело покрылось испариной. «Что со мной? — в испуге подумал Ян. — Такого никогда не было. Неужели оттого, что выпил, нарушил режим? Проклятый Штоль!»
В ногах ощущалась слабость. И руки наливались свинцом. А горняк работал безукоризненно и выигрывал по очкам.
— Всё равно не дамся, — бормотал Ян.
В ярости он нанес запрещенный и опасный удар открытой перчаткой по затылку. Чех пошатнулся, упал на одно колено, Но сразу же вскочил.
Судья прервал схватку. Он сделал предупреждение Ширвису и поинтересовался: способен ли горняк продолжать бой? Тот, не желая выигрывать на дисквалификации противника, закивал головой: «Да, да, не беспокойтесь».
Чех добродушно прощал Яна и этим еще больше раззадорил его. Стремясь во что бы то ни стало выиграть, Ширвис пошел в бурную атаку. В пылу боя он как-то не рассчитал удара и вновь нарушил правила: вместо солнечного сплетения угодил ниже пояса.
Горняк, словно переломившись пополам, скорчился, повалился на бок и застонал.
Бой приостановили. По стадиону прошел ропот.
Сомов, стыдясь за Яна, подошел к судьям и заявил, что победу следует присудить чеху, так как Ширвис вольно или невольно, дважды опасно нарушил правила.
В Моравии вместо Ширвиса выступал Кочеванов. Газетчики прозвали его «Неуловимым».
Кирилл побеждал молниеносной реакцией: он успевал раньше противника наносить удары и с такой быстротой защищаться, что был почти неуязвимым. Это радовало Сомова и приводило в ярость Яна.
«Пользуясь моей слабостью, делает карьеру, — думал тот. — Прав был Гарибан: Сомов выживет меня, чтобы дать место своему Кириллу. Из-за них я пошел к Фридляндровой и попал в дурацкую историю с Боженой. Они довели меня до этого. Но ничего, в Норвегии я им не дамся. Буду драться так, что не подкопаешься. Скорей бы только уехать!»
Глава
В Норвегию боксеры летели на «Дугласе». Над морем самолет поднялся на такую высоту, что внизу виднелись только пушистые облака, похожие на снежные горы.
Приближаясь к суше, «Дуглас» снизился. Боксеры увидели голубоватую ленту длинного фиорда с зелеными и серо-коричневыми крапинками — многочисленными островками.
В конце фиорда виднелся город Осло, раскинувшийся на скалистых холмах. В порту высились краны, мачты крупных и мелких судов, строения с красными черепичными крышами.
На зеленом поле аэродрома боксеров никто не встречал. Представители Советского посольства и Рабочего боксерского союза стояли за решетчатой оградой у станции аэропорта. Они издали махали шляпами и платками.
«Наконец-то я оторвался от чешских импрессарио и неприятностей, — предъявляя таможенникам заграничный паспорт, с чувством облегчения подумал Ширвис. — Здесь постараюсь ни с кем не связываться. Довольно», — решил Ян.
После таможенного осмотра все уселись в небольшой автобус, стоявший на площади. Представитель Рабочего боксерского союза, рослый и светловолосый рыбак, плававший когда-то со своим отцом в Мурманск, приветствуя советских спортсменов, с огорчением сказал, что ему не удалось договориться ни с одной из гостиниц в центре столицы и он вынужден везти их в студенческий городок.
— Летом много богатых туриста, — объяснил он на ломаном русском языке. — Вся норжка народ зарабатывает доллар… прислуживает им.
Автобус покатил по окраинным улицам Осло. Здесь виднелись огороды, стеклянные теплицы для ранних овощей и цветов, белые домики с крошечными палисадниками.
Кирпичные дома студенческого городка, стоявшие под тополями и каштанами старого парка, внешне, походили на казармы, но комнаты в них оказались опрятными и светлыми. Почти весь обслуживающий персонал — портье, грузчики, официанты в ресторане и уборщицы номеров — были студенты. Летом они на туристах зарабатывали деньги, чтобы зимой платить за лекции, жилье и питание.
Разместив боксеров по комнатам в одном доме, норвежец пригласил всех пообедать в летнем ресторане.
Летним рестораном называлась волейбольная площадка, над которой был натянут полосатый тент. Под тентом стояли круглые столики и плетеные кресла.
Как только боксеры заняли места, официанты-студенты поставили на каждый столик красные флажки и запотевшие стеклянные кувшины, наполненные ледяной водой. Потом они принесли всякие приправы — перец, соль, уксус, горчицу, а о хлебе словно забыли. К супу из протертых овощей подали какие-то тоненькие хрустики, а к жаркому — отварной картофель, посыпанный мелко нарубленным укропом.