Когда любовь соперница у смерти

Колычев Владимир Григорьевич

– Ну, он в Запалихе живет.

– Это где?

– Ну, село такое, Запалиха. Это у нас, на Оби, вверх по течению, не очень далеко отсюда. Там у меня бабушка живет…

– А ты у бабушки, значит, гостила.

– Да, недавно была. У него дом возле самой реки. Большой дом, красивый. Там Гарик и живет… Ухлестывал за мной, только бесполезно.

– Почему?

– Потому что у него с головой проблемы.

– Насколько большие?

– Настолько, насколько сама голова большая. Голова большая, а ума с наперсток. В общем, типичный даун!

– Болезнь

Дауна?

– Ну, не совсем классический вариант. Внешне он, в принципе, нормальный. В смысле, мало чем от обычных людей отличается. Разве что на внешность… э-э, ну, не красавец, мягко говоря. Хотя и не совсем урод, ну если со стороны посмотреть. А пообщаешься, так сразу ясно, что ума у него палата номер шесть.

– И в чем это выражалось?

– Привет, Гарик я! – передразнивая, сгустила и опустила голос Арина. – Ы-ы, а-а! Вот и весь разговор. И еще смотрит, как будто с потрохами сожрать хочет. Я когда с ним ехала, все про этот плакат думала, – кивком головы показала она на человека в разрезе желудка.

– Куда вы с ним ехали?

– Ну, он меня по дороге подобрал. Мы со станции ехали, автобус сломался, а он мимо проезжал. Увидел меня, назад сдал. Привет, Гарик я! Ы-ы, подвезу, гы-гы! А глаза дурные! Жарко было, солнце как сумасшедшее палило! Если бы не это, я бы к нему ни за что не села.

– Но ведь села.

– Ну да… Джип у него крутой, «Инфинити». Есть такие бегемотистые, а этот нормальный, только больше раза в полтора. Огромный такой! Черный, блестящий! – в состоянии, близком к восторгу, сообщила Арина.

– А дом у него какой?

– Большой! – в том же духе ответила она. – На замок похож. Башенки там, шпили… Но я там не была.

– Не приглашал?

– Ага, если бы просто приглашал! За руку тянул, ели вырвалась!.. За руку схватил, губы ко мне тянет, а у самого слюни до колен. Брр!.. Вспоминать противно. Да и не нужно вам это.

– Ну, это еще как сказать, – реверсным движением головы выразил я свое несогласие.

– Как хотите, так и говорите, а я лучше помолчу. Я из-за этого идиота раньше времени домой уехала…

– А он не мог за вами поехать?

– За мной? Зачем ему это? – задумалась Арина.

– Вы же сами говорили, что взгляд у него был такой, будто он съесть вас хочет. Порубить топором на кусочки и съесть!

– Топором? На кусочки? Вы в своем уме?.. Топором?! Ой! – озаренно распахнув глаза, девушка прикрыла рот ладошкой, чтобы приглушить вырвавшийся возглас.

– Значит, мог поехать за вами?

– Вы думаете, это Гарик убил Ирину?

– А он способен на это?

– Да запросто! Такой все может!

– А зачем ему нужно было убивать Ирину? Она-то ему чем насолила?

– Он мог принять ее за меня!.. Я когда домой вернулась, Ирка у нас жила, ну, в нашей комнате. Глеб в командировку на неделю уезжал, а она у нас пропадала… Может, он ее за меня принял?

– Давно вы вернулись?

– Ну, дней десять назад.

– А точней можно?

– Зачем

вам это? – пытливо и с подозрением посмотрела на меня Арина. – Что-то я вас не пойму, вы серьезно спрашиваете меня или издеваетесь?

– Почему издеваюсь?

– Вам же Костю нужно посадить. Зачем вам Гарик? Дуру из меня делаете?

Не знаю, как к Арине относились Северьянов и Сухнов, но мне она не казалась глупой, во всяком случае, логическое мышление у нее было развито хорошо, а это главный признак интеллекта, который люди малосведущие отождествляют с банальной эрудицией.

– Дело в том, что на месте преступления обнаружена слюна, которую оставил преступник. Я бы назвал это обильным слюноотделением.

– Ну, а чего вы раньше молчали? – возмущенно и с чувством облегчения спросила девушка. – Ну, конечно, это Гарик! Он когда волноваться начинал, у него слюна ручьем текла. Как будто он мутант какой-то, а не человек…

– Почему именно мутант?

– Ну, не знаю, – замялась Арина. – Я кино недавно видела, про мутантов, там у одного слюни по колено… А может, он правда мутант? Он, говорят, откуда-то из Казахстана приехал, а там полигон Семипалатинский, где ядерные бомбы испытывали. Может, он оттуда?

– Этого я не знаю.

– Да я в шутку. Так, заморочные фантазии…

– Арина, вы Гарика и раньше знали? Или только этим летом с ним познакомились?

– Этим летом… А вообще, он в Запалихе недавно появился, в прошлом году, говорят. А я два года там не была. Поэтому только в этом году с ним познакомилась. Вернее, он со мной… Я спрашивала у людей, откуда он, так никто ничего толком не знает. Из Казахстана, говорят. А почему из Казахстана? Да потому что на казаха похож?

– Он правда на казаха похож?

– Ну, в глазах что-то есть, совсем чуть-чуть. Лично мне кажется, что он на русского больше похож, чем на казаха. Волосы светлые, сам здоровенный, руки сильные. Он меня за руку схватил, так синяк только-только сошел… – Арина провела пальцами по правому запястью, в том месте, за которое держал ее слюноточивый Гарик.

– Значит, дом у него большой, с башенками.

– Большой. Там холм у реки высокий, с кедрами, так дом на самой вершине стоит. Особняк. И сам Гарик особняком живет, ни с кем, говорят, не общается.

– К местным девкам не пристает?

– Да нет, сторонится… А ко мне зачастил. Бабушка его даже шайтаном окрестила. А бабушка моя так просто человека не обзовет. Что-то нечистое в нем, и взгляд дурной. И слюна как у бешеного пса… Если слюна там, в квартире у Иры была, то это его слюна. Я уверена в этом!

– Тогда, может, скажете, когда вы вернулись в Черногайск из деревни?

– Да не деревня это, а село… Впрочем, какая разница?

Арина задумалась. Какое-то время она загибала пальцы, перебирая в уме даты, а затем сообщила, что вернулась домой в среду, шестнадцатого июля. А в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое этого же месяца погибли Ирина и ее муж.