Когда мечтаешь
Шрифт:
– Примусы починяешь? – сыронизировала Ника в надежде на улыбку.
– Ну, почти, – кивнул он и ласково погладил её по щеке. – По крайней мере, больше не чувствую себя обезьяной и недомужиком.
– Ну, что ж, в целом всё ясно, – она поймала его руку, – но остался один вопрос.
– И даже знаю, какой, – он сжал её пальцы, поднес к своим губам и легко поцеловал. – Имя Вадим как-то не прижилось в Штатах, там меня все называли Дим. Так и получился Дима Косогоров.
– Ты говоришь о нём так, будто терпеть не можешь, –
– Так и есть. И поверь, буду страшно к нему ревновать и требовать, чтобы ты удалила его фото, – наконец улыбнулся он.
– Ни за что на свете! Там редкие и очень красивые работы. И многие из них я покупала!
– О, так он обязан тебе частью гонорара, – к облегчению Ники, в голосе послышался смешок. – Хорошо, удалять не надо, но смотреть их я тебе всё равно не дам.
– Каким образом? – с деланным любопытством спросила Ника.
– Разве это не очевидно, котёнок? Я буду голым расхаживать перед тобой. Уверен, оригинал вызовет куда больший интерес, чем электронная отфотошопленная копия.
Глава 11
Если бы Вадиму пришло в голову сдержать свое обещание в тот же вечер, Ника не то чтобы не смогла оценить, а даже просто отреагировать, поскольку домой к нему они вернулись поздно, выжатые, как лимон, и голодные.
Общение с доблестными стражами порядка затянулось и грозило перерасти в настоящий кошмар. Их спасла соседка, которая забежала к Нике полюбопытствовать, чем все закончилось, но, когда вновь столкнулась с полицейскими, нахмурилась и, встав в наполеоновскую позу, неожиданно командным голосом гаркнула:
– Это что за канитель?
В комнате моментально наступила тишина...
Утром согласно договору Мария Степановна, непрестанно охая, рассказала, что услышала звон стекла примерно в девять вечера – "через десять минуточек, как детишки уехали" – после чего ознакомилась с протоколом, подписала его и ушла к себе.
– Совсем работать разучились! – лютовала старушка. – Я сейчас пару звоночков в Управление сделаю и расскажу, как вы бедную девочку весь день мучаете, пока преступник на воле расхаживает.
Полицейские, с недоумением взиравшие на хрупкую женщину в цветастом халатике, вдруг почувствовали сестру по крови, а когда в ответ на вопрос Мария Степановна бросила "подполковник в отставке", прониклись уважением и быстро удалились.
Поблагодарив соседку, Ника с Вадимом обессилено рухнули на диван и долго сидели в полной растерянности. Было очевидно – полицейские считают, что камень бросил кто-то из её бывших ухажеров и что она чуть ли не сама в этом виновата – никто этим делом заниматься не будет, скорее всего, спустят на тормозах и закроют за недостаточностью улик.
Как оказалось, Мария Степановна успела крепко войти в их жизнь. Она растормошила их, указала Вадиму, как заклеить дырку в стекле полиэтиленом, посетовала, что полицейские не обратили внимания на слова о слежке в сети и, буркнув под нос "определенно
Ника убрала осколки, дождалась мастера, который сделал замеры окна и сообщил, что новые стекла будут готовы через три дня. По телефону уговорила Лизавету не приезжать, потому что сил на разговор не осталось.
– А как же комп? – спохватилась она после того, как по требованию Вадима покорно собрала свои вещи. – Там же программы специальные и типографская клавиатура. Мне необходимо для работы.
– Завтра заеду и заберу. Не до него сейчас, – отрезал Вадим, решительно подтолкнув её за дверь, взял ключи и сам запер квартиру.
После ужина из спешно нарезанных бутербродов сил у обоих хватило только на неловкие пожелания спокойной ночи – на том и разошлись по своим комнатам...
Проснулась Ника с такой тяжелой головой, словно вчера была на развеселой гулянке, покопалась в так и не распакованной сумке, надела халат и, достав всё необходимое, поспешила в ванную, надеясь не столкнуться с Вадимом. Но не судьба. Он как раз выходил оттуда, улыбающийся и мокрый, из одежды на нём было только обмотанное вокруг бёдер полотенце. Тяжесть моментально сменилась желанием и опустилась в... Да черт бы побрал эти дамские романы с их обстоятельствами места и эпитетами!
Ника сглотнула и попятилась. Всё-таки он осуществил свою уг... да разве это угроза? Чистейшей воды наслаждение. О, это тело она знала хорошо, и если лицо её обмануло, то отсутствие загара и гламурного блеска не могло сбить с толка. Вадим был стройным, даже худым, но при этом казался очень мужественным и сильным. Длинноногий, с узкими бедрами и широкой грудью, он недаром был признан одним из самых сексуальных мужчин мира. Его тело было совершенным, а изученная во всех ракурсах родинка в самом низу живота ставила жирную точку – и не где-нибудь, а под её собственноручно подписанной безоговорочной капитуляцией.
– Ты прав, – пролепетала она, – мне не нужна та папка.
Всё это время он наблюдал за ней со снисходительной улыбкой, а услышав её признание, сделал шаг и прижал к себе.
– Пусти, ты же мокрый! – возмутилась она, про себя подумав: "Пожалуйста, не отпускай!"
– Котёнок, определись, – хриплый шепот пробрал до мурашек и одновременно обжег, – что мне делать: отпустить или не отпускать?
– Опять вслух?
– Ага. Теряешь волю.
– Лучше отпусти. Пока у меня осталась хоть капелька.
– За поцелуй – без проблем!
– Не могу, – вздохнула Ника. – К сожалению, мы не в дамском романе и не в голливудском кино: мне надо почистить зубы, а если ты сожмешь меня чуть сильнее, я рискую еще и оскандалиться.
Вадим рассмеялся и, чмокнув её в макушку, направился в комнату, при этом шёл так, будто дефилировал по подиуму. Изверг!
Когда Ника вышла из ванной, к её великому огорчению, ходячего соблазна не было, а на холодильнике был прикреплен желтенький стикер со знакомыми каллиграфическими буквами: