Когда мечтаешь
Шрифт:
К месту назначения подъехали спустя три часа. Обычный деревенский дом совсем не напоминал современный коттедж её родителей. Аккуратный дворик, скрипучие ступеньки, выкрашенная масляной краской дверь и... Чёрт подери! В глубине двора ясно просматривалась деревянная будочка с характерной покатой крышей и вырезанным в дверце сердечком. "Вот и приехала, дурында, на природу, майся теперь с удобствами во дворе!" Да уж, подсознание совсем распустилось и никакого уважения к собственной хозяйке не испытывало.
Дверь распахнулась, и из дома вышла светловолосая женщина, которая, завидев Вадима,
– Приехал всё-таки старушку порадовать?
– Привет, бабуль, – Вадим поставил сумки на крыльцо и взял Нику за руку. – Познакомься, это моя Ника.
Бабушка Вадима с доброжелательным интересом оглядела её и, заговорщически подмигнув, обняла, и звонко чмокнула в щеку. Сопротивляться было бессмысленно: до внука дама ростом не дотягивала, но всего на каких-то сантиметров десять.
– Елена Петровна Косогорова, бабушка этого красавца, – представилась она, приглашая Нику в дом.
Навстречу вышел высокий пожилой мужчина, Вадим пожал ему руку, представил Нику ещё раз, на что тот со смешком пропыхтел в пышные усы:
– Здравствуй, красавица. Я, Вениамин Павлович Светлов, счастливый молодой супруг старушки Ленки.
Ника вежливо поздоровалась, надеясь, что никто не заметит, в каком раздрае она пребывает. Ведь и понятия не имела, что Вадим привезет её к бабушке, рассчитывала провести всё время с ним наедине, а тут... Ей стало совсем не по себе, когда Елена Петровна велела мужчинам разобрать сумки и разжечь мангал, а её проводила в небольшую спальню.
– Вот, Никуша, располагайся, это комната Вадима. Хочешь отдохнуть? Дорога-то сюда долгая. Ох, – всплеснула она руками, – подушку-то сушить унесла. Погоди, сейчас принесу...
– Простите, – Нике не надо было видеть свое отражение в зеркальной двери старого шкафа, чтобы понять, что она красная, как рак: щеки горели, уши тоже, а еще её чуть не трясло от стыда. – Я прошу прощения... Мне надо поговорить с Вадимом, – выпалила она, попятившись к выходу, и пулей вылетела из комнаты. Ника сделала вид, что не заметила удивление Вениамина Павловича, выдавила из себя самую любезную улыбку и, уточнив, где Вадим, с решимостью валькирии вытрясти из него всю душу направилась во двор.
– Ты какого чёрта не сказал мне, что здесь твои бабушка с дедом! – гневно начала она. – Неужели ты забыл эту маленькую, но важную деталь, когда так нахваливал дачу?
Вадим, будто не видя её, сосредоточенно разжигал мангал. Его волосы растрепались, и на секунду показалось, что вернулся тот странноватый наглый парень, который пришел чинить её комп.
– Поправочка – муж бабули. У них как раз медовый месяц.
– Не меняй тему! – раздраженно заметила Ника. – Я должна была знать, что мы здесь будем не одни. В таком случае с радостью отпустила бы тебя, помогла собрать сумки, но сама бы не поехала!
– Поэтому я и не сказал, – Вадим, наконец, шагнул к ней. – Я догадывался, что ты будешь стесняться и нервничать, но не мог оставить тебя в городе. Тебе надо было развеяться.
Весь гнев моментально испарился. Не было времени гадать по какой причине, то ли из-за неприкрытой вины в его глазах, то ли из-за ласкового голоса, то ли из-за "прости", которое он шепнул ей в ухо, заключив в объятия.
–
Вадим улыбнулся, возвращая ласку.
– Не могу сказать, что мне будет легко, но я никоим образом не собираюсь ставить тебя в неловкое положение, – пахнущий дымом палец сорвал с её губ стон. – Будешь спать в моей комнате, а я переночую в спальне родителей. Она, правда, давно не используется, но кровать там есть.
– Если тебя это обрадует, мне будет не легче. Но, говорят, терпение – добродетель, а воздержание...
– Вот еще! – голубые глаза хищно сверкнули. – Я согласился всего лишь не спать с тобой ночью. Дни в нашем полном распоряжении, так же как и весьма уединенный пляж на речке, кроме того, хочу показать тебе наш лес, специально прихватил толстый плед для пущего удобства, – в его голосе послышалась знакомая и сводящая с ума хрипотца. – Я сейчас закончу с мангалом, и, пока еще светит солнышко, можем шалить и предаваться разврату.
– А если я откажусь? – почему-то попыталась взбрыкнуть Ника, прекрасно понимая, какими жалкими выглядят её слова по сравнению с ответом тела.
– Попробуй, котёнок, – усмехнулся Вадим. – Обязательно попробуй!
Надо ли говорить, убеждать Вадим умел. Так что прогулка к уединенному пляжу состоялась.
"Что же это? – размышляла Ника, нежась на его груди и прислушиваясь к пению птиц. – Почему я всё так остро ощущаю? Никогда раньше я не открывалась так, никому не отдавала себя с такой страстью, никто не отвечал мне тем же. К чему это нас приведёт?"
Столько вопросов, и, увы, ни одного ответа... К её великой радости в этот раз она не проговорилась, и все мысли остались при ней. Да и долго думать рядом с Вадимом было невозможно.
После чувственного секса они дурачились, играли в прятки, разглядывали норки ласточек-береговушек. Ника с удовольствием наблюдала, как порхают крошечные птички, таская в клювиках пропитание для потомства. Немного подтрунив над ней, мол, сразу видно, что ты горожанка, Вадим, к её удивлению, присел, и велев молчать, расположил ладони ребром по разным сторонам от одной норки. Через мгновение в его руках оказалась попискивающая ласточка. Ника была в восторге! Она никогда в жизни не видела диких птичек так близко, поэтому внимательно смотрела, осторожно касалась мягкой головки, даже рискнула чуть-чуть подержать в руках этот трепыхающийся комочек перьев.
– Ну всё, – потребовал Вадим, – пора и честь знать. Выпускай птаху, мы и так напугали её до смерти. Чувствуешь, как сердечко бьется?
– Ага, – Ника разжала пальцы, и птичка моментально унеслась прочь с недовольным писком.
– А мастерски ты её поймал, – восхитилась Ника, – как будто всю жизнь только этим и занимался.
– Не всю, конечно, – он обнял её и увлек за собой в сторону леса, – но в детстве я здесь гостил каждое лето, так что было когда отточить технику. Я даже уговаривал бабулю, купить мне клетку, чтобы я мог наловить птичек.