Когда мечты улыбаются
Шрифт:
– Не знаю… Мы как-то ещё не думали, – ответила Вика.
Тогда Андрей посмотрел на Надю:
– Оставайся. Я сейчас сбегаю по делам и буду ждать вас справа у сцены, – и ушёл.
Подружки же, обе с мотоциклетными шлемами в руках, отправились выяснять, во сколько начинается рок-концерт. Вика искоса поглядывала на Надю, а потом не выдержала:
– Ты такая загадочная… О чём думаешь? Тебе Андрей понравился?
– Мне?! – испуганно переспросила Надя.
– Да ладно тебе. Всё же понятно.
– Ну да… Как ты думаешь, а я ему? А сколько ему лет? А кто он? А он правда будет ждать нас у сцены? – тут же засыпала Надя подругу вопросами.
– Думаю, будет ждать, – улыбнулась Вика. – Ты ему понравилась. Вот и пообщаемся с ним.
Они посмотрели конкурс на скоростное выпивание
26.04.
«Сегодняшний день дал мне столько… Я поняла всё. Жизнь прекрасна! И я хочу, чтобы все это слышали: ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА!
1. Мечта – это твоя звезда, которая светит в темноте. Она ведёт тебя вперёд, несмотря ни на что. Она требует много сил, но она же и даёт силы, падая, вставать и подниматься дальше. Нельзя предавать свою мечту! Надо – через все страхи – идти к ней. Как отрицательно заряженные частицы тянутся к положительно заряженным частицам, как растения – к солнцу, как реки – в озёра – надо чувствовать это притяжение и следовать ему.
2. Подруга – это часть тебя. Ты же не можешь поругаться со своей ногой и делать вид, что её не существует. Подруга нужна для того, чтобы учиться прощать. Учиться объяснять, как ты хочешь, чтобы с тобой поступали, и как ты не хочешь. Учиться слушать и слышать. Учиться быть собой рядом с другим человеком. И чем больше человек рядом с тобой, тем и ты можешь скорее вырасти, стать собой.
3. Чудеса случаются, но только для тех, кто в них верит. Надо просто верить себе, своему сердцу, которое всегда приведёт тебя именно к тем людям, которые тебе нужны, именно в то место, где тебе нужно быть. Только чудеса надо готовить своими руками. Я два года учила ПДД, училась водить мотоцикл, и чудо случилось: у меня есть права! Чудо не случается в один миг, чуду требуется много труда.
4. Эта жизнь – это моя жизнь. И я её никому ни отдам. Я хочу быть собой! Долой дурацкие каблуки и коротенькие юбочки, долой одеваться как Фокина. Я – Вика Сорокина, я сама знаю, что и как мне носить. Мне не нужны одноклассники, которые презирают меня, пусть я – гадкий утёнок, но я расту, я уже вижу впереди свою лебединую стаю.
5. Мне не нужны парни. Мне не нужна их фальшивая любовь, с ложью, обманами, надеждами. Это слишком больно! Я хочу жить без боли. Прощай, Гена Фролов, ты – мне никто. У меня есть Надя, мама, Керри, мотоциклы и мои стихи. И мир, в котором полно любви. Я больше не позволю тебе делать мне больно! Потому что я уже не та прежняя Вика Сорокина, которая была ещё вчера. Я теперь – другая. Я могу быть уверенной в себе, я могу разговаривать с незнакомыми. Я вообще очень много всего могу. А любовь – это так, розовые сопельки. Любовь нужна Наде, но не мне».
Вика сидела с ногами в кресле и строчила в своём дневнике. В город она вернулась одна. Рациональная, серьёзная, спокойная и уравновешенная Надя потеряла голову настолько, что позвонила родителям и наврала, что ночует у Вики, а сама осталась в палаточном лагере с Андреем, который оказался знакомым Славки. «Мир сошёл с ума!» – улыбнулась про себя Вика, прощаясь с подругой.
Водить мотоцикл по городу оказалось совсем не то же самое, что водить мотоцикл по дачному кооперативу. Но Вика сделала это, она справилась! И с каждыми ста метрами, которые она преодолевала по городским дорогам, её вера в себя росла, крепла и, если так можно выразиться, расцветала. «Я еду по городу! Я это могу! Я знаю правила дорожного движения! Я умею ориентироваться на дороге! У меня получается!» – хотелось
А по приезде домой оказалось, что к мотоциклу должен прилагаться гараж, которого у неё не было; оставить же его на ночь во дворе было никак не возможно. Вика перепугалась – ведь она совершенно не знала, что делать, и ей не с кем было посоветоваться! – но потом быстро взяла себя в руки и сама – сама! – решила проблему. Она приехала на платную стоянку, заплатила сторожу и получила своё собственное место – место № 48. Вика чувствовала себя взрослой и сильной. Осталось только признаться во всём маме.
Но мамы дома, как обычно, не было, а потому Вика сидела с дневником на коленях и писала, писала, писала. Писала про себя, про Надю, про Славика, про дружбу и любовь, про мечту и чудо. Ей так не хватало рядом подруги, чтобы поговорить об этом!
– Вичка, но ведь я же лучше дневника, я же лучше, правда? Я ведь могу ответить, я могу помочь и утешить, я могу поделиться с тобой своим мнением, а он? Он молчит. Он – мёртвый, а я – живая! – днём пыталась убедить её подруга.
Но только сейчас, сейчас, как никогда ясно, Вика чувствовала, что Надя права. Надя была живой. С ней мог получиться диалог, обмен – те самые сообщающиеся сосуды, о которых писала Вика. «Мог получиться» – потому, что она больше не боялась. Надя прочитала, какая она, и не посмеялась, не бросила её, а, наоборот, восхитилась ею. Значит, можно больше не писать, а говорить вслух!
И тут на Вику накатило…
Она даже подскочила с кресла, пошла на кухню, включила чайник… А потом вернулась за дневником.
Чайная ложка, чашка и блюдце,Чайник довольный фырчит, нагреваясь,Справа соседки привычно грызутся,Слева – сосед мой на скрипке играет.Вечер люблю я, – охотно сознаюсь, —Первые звёзды, и думать так сладко,Дома одна не грущу – улыбаюсь,Ты ведь придёшь, а с тобой – шоколадка.Вика перечитала текст и счастливо улыбнулась: она снова написала стихи! Старательно вывела сверху: «Посвящается Н. Л.». Посмотрела на часы – был час ночи. Но спать ей совершенно не хотелось. Ведь сегодня у неё был такой замечательный, такой ни на что не похожий день!..
– Я так счастлива, – не удержалась и вслух, обращаясь к собаке, высказалась Вика. – Так счастлива…
И Керри тут же кинулась к ней на коленки.
– У тебя не очень чистые лапки! – попротестовала для вида Вика, но с радостью втащила фокстерьершу к себе.
И вдруг запиликал её домофон. «Надя? Мама забыла ключ?» – мелькнуло у Вики в голове. Она вышла в прихожую и осторожно сняла трубку. Но там только раздался звук открываемой двери – кто-то выходящий уже впустил её гостя.
Вика замерла. Прослушала, как едет лифт. Потом шаги… В дверь позвонили. Вика открыла.
– Вика, я… я… – на пороге стоял Гена Фролов. – Я люблю тебя.
И с этими словами он решительно протиснулся в квартиру. Вика онемела: ей казалось, что удивительный день уже прошёл, но он и не думал заканчиваться.
– Выслушай меня. Я люблю тебя. Я – влюблённый идиот, который готов кричать о своей любви на весь подъезд, – с этими словами Гена решительно распахнул входную дверь и заорал: – Я люблю Вику Сорокину!
Вике же ничего не оставалось, как в испуге – час ночи! – втащить парня обратно.
– Я понял это. Давно. Только не мог признаться. Потому что я никогда ни в кого не влюблялся. Когда мы тогда пошли в кафе, это была затея Черемшина. Он потащил меня просто за компанию. Я, конечно, чего-то хотел, но…
Вика стояла ни жива ни мертва. Она уже совсем забыла о Фролове! Ну… Или почти совсем. Но в любом случае она ведь пришла к выводу, что вся эта «любовь» ей вовсе не нужна. Все эти походы в «Ложный пафос», разговоры при луне, признания. Признания! И тут вдруг до Вики дошло, что Гена Фролов ПРИЗНАЛСЯ ЕЙ В ЛЮБВИ. А ведь до этого ни один парень никогда не признавался ей в любви. А она так мечтала, чтобы однажды это случилось…