Когда мечты улыбаются
Шрифт:
– Ты мне не нравишься, – спокойно ответила она. – Отойди от мотоцикла, – и дала газу.
На душе у Вики тотчас стало легко-легко. Как же хорошо, оказывается, отказывать! Выбирать парней! Когда тому, кто столько лет обзывал тебя, можно легко сказать «ты мне не нравишься»! Даже несмотря на то, что вы целовались. Несмотря на то, что тебе очень хочется своего
Вика выехала с дворовых территорий на широкий проспект. Она понятия не имела, куда едет, но уверенно переключилась на следующую передачу и поддала газу. Прочь, прочь ото лжи и фальши, прочь от тех, кто делает больно. Навстречу свободе и правде!
Серый асфальт сам бежал под колёса. На каждом новом светофоре, стоило ей подъехать, загорался зелёный свет. И Вика летела. Летела, как в своих снах, как в мечтах. Сильная, быстрая, смелая…
И вдруг рядом появился другой мотоциклист. Он догнал Вику, но обгонять не стал, пристроился рядом. Вика покосилась на него, и волна радости захлестнула её. Этот байкер был для неё своим. И она для него – своей. Они были равны. И оба – похожи. Они любили свободу и мотоциклы. Как же это, оказывается, радостно – встречать своих!
И тут байкер стал показывать ей знаками на обочину, приглашая остановиться. Сердце Вики забилось радостно и тревожно: что он хотел от неё, что хотел сказать? Любопытство пересилило страх, и она остановилась. Её загадочный спутник тоже заглушил двигатель. Снял шлем…
– Гена?! – сказать, что Вика удивилась, это не сказать ничего. – Это ты?!
– Это я. Я тоже удивлён, что ты – байкерша.
– Подожди, подожди… А как давно ты? А почему ты не говорил?
– Я думал, девчонке не интересно слушать про мотоциклы…
– Ты ничего не понимаешь в девчонках! – возмутилась Вика.
– А ты почему не говорила?
– Я? – И тут она растерялась. – Я думала…
– Я тебе говорил, что ты – глупая? Но я всё равно люблю тебя.
Вика онемела. Гена стоял и смотрел на неё во все глаза. Надо было что-то ответить.
– Я… Я же тебе всё сказала в субботу! Я не хочу отношений. Я тебя не люблю, – быстро сказала Вика, глядя себе под ноги.
– Есть люди, которых от рождения отличает какая-то неприкаянность, оторванность и потому обречённость; они всегда с краю. Ты – такая же, и это одна из причин, по которой мы боимся подойти друг к другу. Но если мы так похожи, как мы можем потерять друг друга?
Едва услышав первые слова, Вика вздрогнула, как от удара: откуда?! Откуда он знал эти слова?!
– Мне ночью Надя прислала твоё письмо, которое ты по ошибке отправила ей, – ответил Гена на незаданный вопрос и предложил: – Ну, признайся, Сорокина, ты же меня тоже любишь.
«Я же послала ей стихотворение про шоколадку! Или нет?! Как я могла ошибиться?! А Надька! Она же обещала мне больше не вмешиваться в мою жизнь!» – взвыла про себя Вика.
– А ведь я тебе в субботу поверил, поверил, что ты не любишь меня, и дал себе слово выкинуть тебя из головы, – тихо сказал Гена. – Скажи спасибо Ложкиной, что переслала мне письмо, рассказала про твою мотомечту и позвонила мне сегодня, чтобы я не дал тебе уехать неизвестно куда.
– Спасибо, – зачем-то сказала Вика, хотя Нади поблизости не было.
– Глупая, – сказал Гена и протянул ей ладонь.
Вика растерянно взяла его за руку. И вдруг поняла, что Гена не хватает её за руку, не «тянет куда-то» – нет в этом никакой привязи и никакого страха. Это она сама берёт его за руку. Она сама хочет идти дальше вместе с ним. «Интересно, можно ли ехать на мотоциклах, держась за руки?» – подумала Вика.
Они стояли, держались за руки, смотрели в глаза друг другу и улыбались.