Когда меня не стало
Шрифт:
– Борисов, это друг Макса, на даче которого ты провела ТУ ночь?
– Да. Игорь как-то связан с теми людьми. Их любимые слова «биржа» и «прибыля…». Именно не прибылИ, а прибылЯ…
– Я понял. Ну что, ты немного успокоилась? Посмотри, гробы опускают в землю.
– Может, мне все же выйти из машины и кинуть в могилу горсть земли?
– Мы можем вернуться сюда вечером, и ты по-настоящему, по-своему простишься с Максом.
– Хорошо. Тогда поедемте отсюда… Или нет, подождите…
Машина стояла на достаточно большом расстоянии от могилы, но Белла, приоткрыв немного окно,
– Макс, прощай.
Обедать она отказалась. Лежала на диване с мокрой повязкой на голове и смотрела на потолок.
– Я не понимаю, у вас что, нет никаких дел? Вы что, пенсионер?
– Нет. Но я могу себе позволить побыть дома рядом с тобой, поскольку знаю, что есть люди, которые хорошо справятся с моей работой…
– Чем вы занимаетесь? У вас прекрасная квартира, машина, деньги… Вы случайно не мафиози?
– Как это ты догадалась?
– Я пошутила. Так кто вы на самом деле?
– У меня газ.
– Понятно. Газ – это деньги. Так говорил Макс.
– Он правильно говорил. Что ты намерена предпринять в ближайшее время?
– Оплакивать горячо любимого мужа. Я не знаю, если честно, с чего начать… Дело в том, что, пока я не встретила вас, у меня был разработан план. Не Бог весть какой, но все же план. И заключался он в том, чтобы нагрянуть в адвокатскую контору «Алиби», которую возглавлял Макс, и забрать из его сейфа документы… Понимаете, все дело в его клиентах, как мне кажется. Вера говорила кому-то на вечеринке (а я невольно подслушала), что он не выполнил какие-то обязательства перед кем-то… Видите, какая простая схема. Якобы не передал взятку судье, и та (или тот) вкатили кому-то срок, а то и вовсе приговорили к вышке. Насчет срока и вышки это я додумала сама, но насчет невыполненных обязательств – я слышала. Поэтому вполне логично было бы составить список его клиентов, проанализировать, с кем из них Макс (по словам Веры) обошелся несправедливо и кто, соответственно, мог его наказать таким страшным образом. Кроме того, мне просто необходимо найти человека, который имел бы доступ к информации по делу Макса… Ведь в прокуратуре наверняка заведено уголовное дело в отношении убийства… Сейчас экспертиза работает над остатками взрывчатки, анализирует, словом, все как положено…
– Я не уверен в этом…
– Это еще почему?
– Я не хотел тебе говорить, но, по слухам, твой муж работал на губернатора Володарского… Тебе об этом что-нибудь известно?
– Макс работал на Петра Филипповича? Я впервые об этом слышу.
– Якобы твой муж помогал ему переправлять деньги в Швейцарию.
– Это было бы прекрасно. Во всяком случае, это многое бы объясняло. Деньги, например…
– Вот ты и начинаешь просыпаться.
– Вы хотите сказать, что это сам Володарский помог Максу отправиться на тот свет? Потому что тот слишком много знал?
– Может быть, и так. Это все слухи. И мне понадобится много времени, чтобы проверить их.
– Слишком уж просто. Проще даже, чем месть клиента.
– Все крупные преступления весьма просты в своем принципе. Ведь речь идет об огромных суммах, а это может быть связано либо с
– … знаю, с наркотиками.
– Правильно.
– А как же сильные чувства, такие, как страх, ревность, месть?..
– Про месть мы уже говорили. Ему могли действительно отомстить клиенты, которым он пообещал, предположим, свободу, но сам своих обязательств не выполнил, а человека посадили в тюрьму или же дали ему большой срок. Вместо обещанного маленького. Что касается страха… то здесь надо подумать. И если говорить о ревности, то речь, очевидно, идет о тебе самой? Это не ты, случаем, заложила бомбу в машину, а потом отправила туда Макса?
– Нет, это не я. Даже если бы я узнала о том, что он изменяет мне, я все равно не стала бы убивать его. Таких, как Макс, – единицы.
– Что ты имеешь в виду?
– Все.
– Ты себя нормально чувствуешь?
– Не знаю. Мне как будто бы хочется спать, но почему-то не засыпаю. Кстати, я вспомнила, что забыла купить пижаму.
Григорий Александрович встал с дивана, на котором сидел рядом с Беллой, отошел чуть в сторону и залюбовался. Она сложилась почти пополам, поджав ноги и едва не касаясь острыми коленками подбородка. Волосы ее слегка растрепались и влажными завитками прилипли к виску. Кончик маленького аккуратного носа порозовел, а под глазами цвета изумрудов залегли сиреневые круги. Она была так нежна, так беззащитна, что он едва сдерживался, чтобы не вернуться к ней.
– Ой, вот только не надо смотреть на меня так!.. Вы прямо раздеваете меня своими бесстыжими глазами. – Но она говорила это не зло, а скорее иронично и даже как-то по-доброму, словно мягко журила его за вспыхнувшие в нем желания. – Сколько вам лет?
– Сорок пять. Много?
– Если честно, то я совершенно не умею определять возраст мужчин. Но когда я увидела вас впервые, то подумала, что вы годитесь мне в дедушки.
– В отцы, это еще понятно, но в дедушки… неужели я так старо выгляжу?
– Нет, конечно.
В этот момент в дверь позвонили.
– Кто это? – Белла испуганно посмотрела в сторону прихожей. – Вы ведь никому не говорили про меня?
– Успокойся. Это ко мне.
– Женщина, которая убирает у вас?
– Нет, это, наверно, Руфь.
– Руфь? Какое странное имя.
– Ничего странного. Лежи спокойно и ни на что не обращай внимания. Просто я совершенно забыл, что она должна ко мне прийти…
– Она ваша подруга?
– Любовница, если быть точнее.
– Она замужем?
Звонок повторился.
– Да, разумеется…
Она собиралась сказать ему что-то еще, но он, извиняясь взглядом и разводя руками, пошел открывать.
Руфь – невысокая, рыженькая, в пестром шелковом широком платье, залетев в гостиную и увидев Беллу, лежащую на диване, отпрянула назад и сразу же оказалась в объятиях Григория Александровича.
– Успокойся, Руфиночка, это моя племянница, приехала погостить и узнать насчет поступления в университет.
Белла, прикрытая большим пледом, еще глубже зарылась в него и замерла, незаметно наблюдая за Руфиной.