Когда меня не стало
Шрифт:
Рыжеусый назвал цифру, от которой у Беллы закружилась голова.
– Да, меня это вполне устроит, – проронила она ледяным тоном, – но при одном условии. Вы сообщите Леви о моем приходе и спросите, не может ли он встретиться со мной. Кольца – это, конечно, хорошо, но мне нужен ВЕСЬ комплект…
Рыжеусый, казалось, находился в некотором замешательстве, и Белла отнесла это к легкому волнению по поводу слишком высоких комиссионных, которые он назначил за кольца, не подозревая о том, что покупательница может знать их настоящую цену и, возможно,
– Я понимаю, что вам не очень выгодно сводить меня с ювелиром напрямую, но десять процентов комиссионных, как мне кажется, решат все проблемы, не так ли? – Белла решила брать быка за рога. – Обещаю, что эта сумма учтется при покупке, которая будет происходить на ваших глазах… Или у вас имеются другие предложения?
Рыжеусый покраснел как рубин. Он-то заломил более пятидесяти процентов.
– Разумеется… А чтобы не откладывать все это в долгий ящик, вы позволите переговорить мне с Леви прямо сейчас? – Он снова привстал со стула и снова обдал Беллу ароматом своих духов.
Она поняла его и вышла из кабинета. Но он тотчас позвал ее:
– Скажите, а как мне сказать о вас, я ведь не знаю вашего имени?
– Изабелла Лерман, он был знаком с моим мужем… покойным мужем, Максом Лерманом…
– О, извините… Примите мои… глубокие соболезнования…
Он пригласил ее к себе спустя четверть часа. Все это время Белла слонялась по магазину, рассматривая кажущиеся ей теперь примитивными и неоригинальными швейцарские часики. Скандинав, который к тому времени уже вернулся, отдал ей деньги и вышел покурить на улицу.
– Он ждет вас по этому адресу завтра в полдень и очень просил не опаздывать. – Рыжеусый протянул Белле листок с адресом и телефоном. – Он сказал, что в крайнем случае можете ему перезвонить сегодня поздно вечером, можно даже ночью.
– Спасибо… – Белла стремительно вышла из магазина и быстрым шагом направилась к машине.
– Мы не будем покупать часы? – спросил Скандинав, помогая ей сесть на сиденье.
– Нет, разве это часы?! Поехали… Я зверски проголодалась…
Проехали Смоленский бульвар, свернули на Кропоткинскую и помчались в сторону Манежной. Скандинав был прекрасным водителем, Беллу кидало из стороны в сторону, но она почему-то чувствовала себя в безопасности.
– Вадим, ты прямо настоящий ювелир, – пробормотала она, вцепившись пальцами в бархатистую обивку сиденья. – Только постарайся все же не угробить меня на каком-нибудь опасном повороте, хорошо? А то господин Володарский тебе этого никогда не простит… И вообще, куда ты меня везешь?
– Это здесь, недалеко, не могу вспомнить, где нам подавали рыбу бранцино… – И Скандинав, свернув на Кадашевскую набережную, исторг восторженный клич, увидев знакомую вывеску «Dorian Gray».
– Да ты, оказывается, гурман. – Белла сидела за столиком напротив своего огромного телохранителя и вдыхала исходивший от только что принесенных официантом блюд тонкий аромат артишоков в масле, свежей рыбы бранцино и креветок
Скандинав, по-видимому, сильно оголодав после столь утомительной прогулки по Москве, набросился на разноцветные, в форме звездочек макароны в красном соусе, который все окружающие почему-то упорно называли пастой.
После ужина Беллу, само собой, потянуло в сон, о чем она не замедлила сообщить своему телохранителю. Он пытался объяснить ей, что до Лосиного острова далеко и что она спокойно может выспаться в машине, но Белла настояла на возвращении домой. Ей надо было какое-то время побыть в одиночестве и все продумать. Но она уснула по дороге. Вадим, заметив это, свернул на тихую улочку, въехал в арку, припарковал машину в глухом дворике и, воспользовавшись возможностью последовать ее примеру, тоже заснул, слегка откинув назад спинку сиденья.
Белла проснулась, когда на улице совсем стемнело, а в окнах окружающих домов зажегся свет. Ей снилась мусорная свалка, по которой она шла, утопая ногами в теплой вязкой жиже нечистот, чувствуя, как при каждом шаге она погружается в это мусорное болото все глубже и глубже.
Пот катился по ее холодному лбу. Белла приподнялась и стала лихорадочно соображать, где она и с кем. Но, увидев сияющую копну белых волос впереди себя и услышав ровное дыхание Скандинава, тотчас все вспомнила и немного успокоилась.
– Вадим, просыпайся, где мы?
Он мгновенно очнулся от глубокого сна, несколько раз сильно тряхнул головой, повернулся к Белле и, к ее удивлению, извинился.
– Ты уснула, и я не поехал на Лосиный остров. Нам пора, скоро откроется клуб, – произнес он как-то обреченно, и она подумала, что он и сам уже не рад тому, что вместо того, чтобы спокойно спать дома в постели, им придется тащиться в какой-то клуб, чтобы искать там, в общем-то, ПОКОЙНИКА.
– Останови, когда будем проезжать мимо таксофона, мне надо позвонить парню, с которым я познакомилась вчера в «Метелице»…
– Я в курсе, позвонишь…
Но, выбежав из машины и опустив жетон, Белла стала звонить по совершенно другому номеру. Когда Борисов взял трубку, она сказала:
– Мы сейчас едем в «Мираж», это на Новом Арбате, ты приедешь?
– А ты не могла позвонить еще позже?
– Я звонила тебе днем, но у тебя никто не брал трубку. Так ты приедешь или нет?
– Конечно.
– Тогда возьми машину, думаю, что нам придется за одну ночь побывать в разных клубах. Честно говоря, мне уже надоела эта карусель, но проехаться по клубам все-таки нужно. Знаешь, Игорь, мне кажется, что Макс терпеть не мог все эти клубы… Кроме того, как же он может так спокойно разгуливать по Москве и появляться в таких людных местах, если знает, что его могут искать… – Белла вдруг замолчала, вспомнив, ЧТО именно она говорила Борисову о причине столь повышенного внимания Володарского к Максу: понятное дело, она ни слова не сказала о Цюрихе, просто дала понять, что у Макса перед Володарским имеются кое-какие обязательства.