Когда на Лондон нагрянули банды
Шрифт:
Керки Смит и в самом деле собирался в Париж, но передумал.
— Ты уходишь? — Он глянул на часы. — Полпятого, детка. Возьми кого-нибудь с собой. Далеко собралась?
— Я не одна. Возьму с собой ту девушку — Лесли.
— Лесли Рейнджер? — Керки нахмурился. — Что это ты надумала?
Глаза жены наполнились слезами, рот жалобно скривился.
— У меня нет ни одной подруги… — запричитала она.
— Ну хорошо, хорошо. Позвони мне около шести… Может, она что-нибудь скажет о том парне из Скотленд-Ярда, но сама, детка, разговор
Лесли обожала кататься на машине. Стоял прекрасный вечер, а Лондон переполняли ужасы. Мальчишки, продающие газеты на перекрестках, кричали: «Убийство!», «Преступление!», «Банды!», и когда Кора предложила съездить за город, где у нее маленький дом, Лесли охотно согласилась. В Слау они остановились и запаслись бутербродами, Кора затем опасалась, что, пока она ходила в лавку, Лесли вполне могла кому-нибудь позвонить и сообщить, с кем она. Керки такой ошибки не допустил бы.
Когда машина свернула на длинную аллею, ведущую к дому, начало сереть. Они проехали между двумя живыми изгородями, за которыми лежали неухоженные луга. Аллея вывела к прелестному домику, укрывшемуся среди высоких живых стен из бирючины. Лесли вышла из машины и открыла ворота. Машина объехала домик и остановилась под портиком со стеклянной крышей.
— Я долго не могу здесь задерживаться, — сказала Лесли.
— Мы только посмотрим.
Кора открыла дверь кухни. В нос им ударил затхлый воздух. Первое, что бросилось в глаза Лесли, это птичья клетка и на дне ее жалкий маленький желтый комочек.
— Надо же! — воскликнула Кора. — Я совсем забыла оставить ей корм.
И ни огорчения, ни жалости. Лесли вздрогнула. Ей самой было больно смотреть на крошечную певунью, погибшую без воды и пищи.
— Не будет пищать; терпеть не могу, когда птицы поют в доме. Керки думал, что я обрадуюсь подарку. Отдал за нее двадцать пять баксов. Баксы — это доллары.
— Это я понимаю, — холодно ответила Лесли.
— Наверх!
Что-то в тоне, каким Кора это произнесла, заставило Лесли изумленно взглянуть на нее. Хозяйка дома стояла, дрожа от напряжения, с широко раскрытыми сверкающими глазами. В руке она держала маленький пистолет.
— Слышала, что я сказала — ступай наверх!
У Лесли замерло сердце; она почувствовала, как задрожали колени.
— Не глупите. Нам пора домой. — Девушка не узнала своего голоса.
— Ступай наверх, когда говорю!
В голосе этого кукольно красивого создания звучала такая ярость, что Лесли, не говоря больше ни слова, прошла по коридорчику и по ступеням поднялась на первую площадку.
— Заходи в комнату. Слева которая.
Девушка подчинилась. В комнате было темно: ставни от непогоды закрыли. Кора включила свет. Это была спальня прислуги: тут стояли простая металлическая кровать, стол и стул, в углу — умывальник.
— А теперь слушай! Из-за тебя я чуть не погибла — ты знала это? Могу поспорить, не знала! Это все твой чертов дружок, Эдди
— Из-за меня? — изумилась Лесли. — Это же смешно!
— Тебе смешно? У тебя ведь запросили пятьсот фунтов? Ты все рассказала полиции, и не жить бы тебе, если б Эдди не отвадил их. Знаешь, как? Поймал меня на улице и засадил в каморку, а потом пригрозил, что если тебя укокошат, он убьет и меня.
Лесли изумленно смотрела на Кору. Какой бы невероятной не казалась эта история, девушка знала, что это правда.
— Так что за тобой должок; и еще за то, что завлекаешь Керки. Только не трепись, что и не думала — я то уж знаю, какие женщины…
Она сказала Лесли, какие женщины, сказала такое, что мало приличествовало даме. Однако Лесли пришлось уже многое повидать, и она не смутилась, хотя слышать из уст женщины слова, которые произнесла Кора Смит, было неприятно.
— Теперь ты будешь в моей шкуре — посидишь под замком, как я сидела. Завтра, может, настроение у меня будет хорошим, я и выпущу тебя. Но если мне будет скверно…
Она взглянула на Лесли. Лицо ее неожиданно постарело, дыхание стало частым.
— А может, и пожалею…
Кора расстегнула сумочку и достала две пары наручников. Несколько дней назад она увидела их в магазине игрушек на Оксфорд-стрит и для разнообразия купила. Показала Керки, но на того покупка не произвела никакого впечатления.
— Выбрось их в мусор. Для удачи это самое скверное, что ты могла принести, — сказал он тогда.
Держа в одной руке пистолет, Кора второй защелкнула одни наручники на запястье Лесли, пристегнула к ним вторую пару и прикрепила ее к трубе умывальника.
— Посмотрим, детка, как тебе это понравится.
…Чем ближе подъезжала Кора к Лондону, тем тяжелей становилось у нее на душе. Такого конца своей авантюры она не предвидела. Она вообще о нем не думала, настолько была увлечена планированием первой части. И Керки…
Она проехала до конца Большой западной дороги, остановила машину и едва удержалась, чтобы не вернуться за пленницей. В голове у нее закопошились сомнения: «Завтра, когда она освободит ее, Лесли поднимет вой, и Керки начнет шуметь… да и весь его рэкет может полететь ко всем чертям!»
Кора испугалась. У нее оставался лишь один выход, и от ужасной мысли потемнело в глазах. Она подошла к телефонной будке и позвонила мужу. Когда он встревоженно — и не выбирая выражений — спросил, где она и что все это время делала, нервы окончательно сдали.
— Керки, — запинаясь, начала она, — мне надо… вернуться в деревню…
— Живо домой! Ты…
Его брань Кору не обидела; она даже почувствовала облегчение.
— Хорошо, Керки, — покорно согласилась она и предоставила свою пленницу ее судьбе.