Когда надежд не остаётся

Слободянская Марго

Песня заканчивается, и в палате снова становится тихо. Мэри открывает глаза и поднимает большой палец вверх, демонстрируя своё восхищение и пятна въевшейся краски.

– Знал, что тебе понравится, – с гордостью заявляет Майкл. – Вот они будут выступать в моём клубе в воскресенье. Классно, скажи?

Мэри быстро-быстро утвердительно качает головой.

– Мне до сих пор не верится, если честно. Кстати, о баре. Я сделал несколько фотографий, чтобы тебе показать.

Майкл двигает

стул поближе и открывает галерею.

– Вот так выглядит основной зал бара. – Говорит он, показывая фотографию: мягкие кресла у низких столиков контрастируют с высокими барными стульями, все лампы сделаны в виде подсвечников – они стоят на возвышениях и висят на стенах, отбрасывая причудливые тени. Идея сделать бар будто из другого века давно зрела в майкловом мозгу, и тут смогла вылиться в реальность. На стенах Майкл для атмосферности расположил портреты в стиле того времени – мрачные и величественные лица вельмож, заключённые в рамы под тёмное золото. Над барной стойкой повесил огромное зеркало с похожей рамой и с трещинами по краям. Вместо стандартных прозрачных бокалов – бокалы в виде чаш. И последнее, но самое любимое – посередине зала высокий аналой с раскрытой книгой заклинаний. – Еле нашёл такую чернильницу и перо, – признаётся Майкл, указывая на эти предметы рядом с книгой. – Не помню, я говорил название бара? Воронье гнездо. На входе висит фонарь и сидит чёрный ворон. Крылья, как ты любишь, только не белые, а тёмные.

Мэри по-птичьи снова наклоняет голову и жадно рассматривает фотографии, листая их туда-обратно. Видя её заинтересованность, Майкл не может не гордиться. Он вложил в это место много себя.

– Когда выздоровеешь, отведу, чтобы ты посмотрела вживую, – обещает Майкл, и спешно добавляет, – если к тому времени тебе ещё захочется это посмотреть, конечно.

Иногда, как сегодня, Майкл ненадолго забывает о том, что будет, когда Мэри всё вспомнит.

***

– Видел тут на днях одно забавное свидание вслепую. – Сквозь тюль пробиваются лучи осеннего неприветливого солнца, освещая очередной незаконченный ещё шедевр. Мэри рисует сине-фиолетовый лес, окутанный дымкой тумана. Прорисовывает веточки, листву, в который раз поражая Майкла филигранностью исполнения. Он даже сбивается с мысли, залипая на сказочной ауре, исходящей от картины. – Волшебный цвет! – восхищается, указывая на иссиня-чёрные верхушки деревьев. – А, свидание. Дело было так, зашёл я во вторник в знакомое кафе, чтобы попробовать поймать хозяина и переговорить с ним насчёт поставок. Узнал от официанта, что тот приедет чуть позже, взял себе кружку кофе и сел ждать его. В это время открывается дверь, и в кафе заходит колоритного вида девушка –

вся такая размалёванная, с тоннелем в ухе и с татушкой на руке – что-то морское, вроде. То ли ракушка, то ли звезда. Заходит она, оглядывает всё своими голубыми линзами и садится за соседний столик. Если честно, мне сразу подумалось, что она либо будет обедать одна, либо ждёт подругу. Свидание вслепую я отмёл сразу – никто не одевается так, когда встречается с молодым человеком впервые. На ней были какие-то драные джинсы и толстовка с яркой надписью. Привлекающая к себе внимание девушка. – Майкл делает паузу, чтобы встать и отойти подальше – картины Мэри интересно разглядывать не только вблизи, но и издалека, особенно во время создания. Что-то в этом есть фантастическое, как меняется полотно, пока на него наносится слой за слоем краска.

– Сидит эта девушка, ждёт кого-то, – продолжает он, возвращаясь на место, – и тут снова открывается дверь и в кафе входит высокий тощий парень в очках. Маменькин сыночек, не иначе. Весь такой забитый и невнятный. И вот это нечто оглядывает кафе и подходит к той самой девушке. А теперь представь, как отлично это выглядит! Парень – типичный ботаник и девушка – подросток-переросток, ищущий себя. Казалось бы, что вообще общего может быть у такой парочки? Но, ты не поверишь, нашлось. Они о чём-то разговаривали, я, к сожалению, уже не слышал о чём именно, мне позвонили. Но видел позже, как они уходили вдвоём и улыбались друг другу. Чего только не бывает, правда?

Майкл разводит руками, показывая этим всю глубину своего удивления. Мэри смотрит на него, а потом вдруг начинает смеяться – выдыхает воздух через нос, подражая заливистому смеху, хоть и не произносит по сути ни звука. У Майкла от увиденного глаза округляются и внутри теплеет. Мэри понемногу раскрывается перед ним. Не просто слушает его рассказы, а реагирует на них. Эмоционально реагирует! Надо рассказать об этом Тэхёну!

***

– Меня всегда удивляло, как узко мыслит основная масса людей, – делится своими размышлениями Майкл, – многие вообще не задумывается над такими глобальными и основополагающими вещами, как цель жизни. Не смотри на меня так, – смеётся он, ловя на себе скептический взгляд Мэри, – я говорю не в общем, для чего люди живут, а для каждого по отдельности. Меня удивляет, когда я спрашиваю у кого-нибудь из знакомых «какие у тебя цели в жизни, для чего ты живешь», а в ответ получаю только растерянное выражение лица и размытое «ну, чтобы дети были, наверно». Только несколько раз слышал вразумительный ответ, серьёзно. И то, скорее всего, потому что я не был первым, кто задал им эти вопросы.

Конец ознакомительного фрагмента.