Когда наступит прошлый год [litres]

Дик Филип

Робот на экране продолжал властно говорить:

— Мы, земляне, объединили силы нескольких наших национальных сообществ и теперь представляем собой внушительный союз, более могущественный, чем обычная планета. Бесспорно, наша цивилизация в данный момент слабее межпланетной империи масштабов Лилистара, хотя, возможно…

— Я лично предпочел бы на него не смотреть, — пришел к выводу Эрик.

Молинари пожал плечами.

— Это единственная в своем роде возможность, но раз вас это не интересует или беспокоит… — Он посмотрел на Эрика. — Вы предпочли бы сохранить идеализированный образ моей персоны, представлять себе, будто с экрана говорит настоящее существо. — Джино рассмеялся. —

Мне казалось, что врач, подобно адвокату или священнику, умеет без страха смотреть на жизнь во всей ее реальности. Я думал, что правда для вас — хлеб насущный. — Он наклонился к Эрику, и кресло протестующе заскрипело, прогибаясь под чрезмерной тяжестью. — Я слишком стар и уже не в состоянии произносить умные речи, хотя мне очень этого хотелось бы. Этот робот — хоть какое-то решение. Или же вы считаете, что лучше было бы просто сдаться?

— Нет, — согласился Эрик.

Он знал, что это не решило бы проблем всей планеты.

— Поэтому я использую двойника, который произносит слова, запрограммированные Доном Фестенбургом. Нужно постоянно подчеркивать, что мы справимся. Только это имеет значение. Так что учитесь с этим жить, доктор, и взрослейте.

Лицо Моля было холодным и непроницаемым.

— Ладно, — помолчав, сказал Эрик.

Молинари похлопал его по плечу и тихо сказал:

— Лилистарцы не знают о двойнике и о работе Дона Фестенбурга. Я не хочу, чтобы они об этом узнали, доктор. Надо воздействовать и на них тоже. Понимаете? Я послал копию этой видеозаписи на Лилистар. Она уже в пути. Хотите знать правду, доктор? По сути, мне важнее произвести впечатление на них, чем на жителей нашей планеты. Что вы об этом думаете? Скажите честно.

— Я полагаю, что это вполне подходящий комментарий к нашей невеселой ситуации, — ответил Эрик.

Моль хмуро посмотрел на него.

— Возможно. Но это на самом деле ничто. Если бы вы понимали…

— Не говорите ничего больше. Не сейчас.

Двойник Джино Молинари на экране продолжал говорить и жестикулировать, обращаясь к невидимой телевизионной аудитории.

— Хорошо, — уже мягче согласился Генсек. — Прошу прощения за то, что вообще стал забивать вам голову своими проблемами.

Он снова мрачно уставился на экран, глядя на здорового и энергичного полностью синтетического двойника прежнего себя.

У себя в кухне Кэти Свитсент с трудом подняла нож для овощей, чтобы порезать красный лук, но с удивлением обнаружила, что зацепила себе палец. Она молча стояла, держа нож в руке и глядя, как алые капли стекали по ладони и смешивались с водой, орошающей ее запястья. Женщина не могла справиться с самыми обычными предметами.

«Проклятый наркотик! — с горечью и злостью подумала она. — С каждым мгновением я все больше теряю силы. Ничего у меня не получается. Как мне, черт возьми, приготовить ужин?»

Джонас Эккерман, стоявший за ее спиной, поглядел на то, как она шла в ванную за пластырем, и заботливо проговорил:

— Нужно как-то тебе помочь, Кэти. Ты и пластырь везде разбрасываешь, даже с этим справиться не можешь. Если бы ты хотя бы сказала мне, в чем дело, — пожаловался он.

— Наклей мне пластырь, хорошо?

Она молча стояла, пока внучатый племянник босса обматывал пластырем ее пораненный палец, а потом неожиданно призналась:

— Это все йот-йот-сто восемьдесят. У меня зависимость, Джонас. Дело рук лилистарцев. Помоги мне, пожалуйста, избавь меня от нее, хорошо?

Тот потрясенно пробормотал:

— Я не знаю точно, что можно сделать. Это совсем новый наркотик. Конечно, мы сразу же свяжемся с нашим филиалом. Вся фирма, включая Вирджила, окажет тебе поддержку.

— Немедленно

иди и поговори с ним.

— Прямо сейчас? Похоже, ты потеряла чувство времени, Кэти. Я могу увидеться с ним и завтра.

— Черт побери, я же могу умереть из-за этого наркотика. Так что лучше встреться с ним еще сегодня, Джонас. Понимаешь?

— Я позвоню ему, — сказал тот, немного помолчав.

— Лилистарцы подслушивают все разговоры по видеофону.

— Что за параноидальная идея? Опять этот наркотик…

— Я их боюсь. — Кэти вся дрожала. — Они всемогущи. Иди и поговори с Вирджилом с глазу на глаз, Джонас. Или тебе все равно, что со мной случится?

— Конечно нет! Ладно, пойду и поговорю со стариком. Но ты справишься сама?

— Да, — ответила Кэти. — Буду просто сидеть в гостиной и ждать, пока ты вернешься с помощью. Что со мной может случиться, если я буду просто сидеть и ничего не делать?

— Можешь впасть в болезненное возбуждение, в панику, побежать куда-нибудь. Если, конечно, ты и вправду подсела…

— Вправду! — крикнула она. — Думаешь, я шучу?

— Ладно, — сдался Джонас, подвел Кэти к кушетке в гостиной и усадил на нее. — Господи, надеюсь, ничего с тобой не случится. Думаю, что не совершаю ошибку.

Он вспотел и побледнел, лицо его беспокойно нахмурилось.

— Увидимся через полчаса, Кэти. Боже, если что-то пойдет не так, то Эрик никогда мне этого не простит и будет прав.

Дверь за ним закрылась. Эккерман даже не попрощался.

Оставшись одна, Кэти сразу же подошла к видеофону и набрала номер.

— Такси, пожалуйста. — Она сообщила свой адрес и положила трубку.

Через несколько секунд женщина уже набросила на плечи пальто и выбежала на тротуар, погруженный во мрак. Когда подъехало автоматическое такси, Кэти вслух прочитала адрес, видневшийся на визитке, которую дал ей Корнинг.

«Если я добуду немного наркотика, то в голове у меня прояснится. Тогда я смогу сообразить, что надо делать. Сейчас же мне просто не удастся собраться с мыслями. Любое решение, принятое в подобном состоянии, будет лишено смысла. Нужно привести мысли в порядок. Без этого я не смогу ни спланировать что-либо, ни вообще выжить. Мне придет конец, — со злостью подумала она. — Останется только покончить с собой. Я выдержу не больше нескольких часов, а за столь короткое время Джонас не сумеет мне помочь. Я выбрала единственную возможность избавиться от него, поэтому и рассказала ему про наркотик. Иначе он постоянно торчал бы рядом со мной. У меня не было бы ни малейшего шанса отправиться за капсулами к Корнингу. Я добилась своего, но Эккерманы уже знают, что со мной, и еще больше будут стараться не дать мне уехать к Эрику в Шайенн. Возможно, мне следовало бы сделать это еще сегодня, даже не возвращаясь к себе. Сразу же, как только получу капсулы. Бросить все, оставить позади. Есть ли границы безумия? — спрашивала она себя. — Хватило одной дозы йот-йот-сто восемьдесят! Во что же я превращусь, если стану принимать его регулярно или хотя бы попробую во второй раз?»

К счастью, она не могла предвидеть будущее, остававшееся для нее неизвестным.

— Приехали, мисс. — Такси опустилось на посадочную площадку на крыше какого-то дома. — Один доллар двадцать центов плюс двадцать пять процентов чаевых.

— Хрен тебе, а не чаевые, — бросила Кэти, открывая кошелек.

Руки ее дрожали, и она едва сумела достать деньги.

— Да, мисс, — послушно сказала машина.

Кэти расплатилась и вышла. Тусклый свет указывал путь вниз.

«Ну и развалину нашли себе лилистарцы, — подумала женщина. — Вряд ли она им подходит. Эти субъекты наверняка притворяются землянами».