Когда наступит рассвет
Шрифт:
Эбби же казалось, что Нэйтен ревновал ее. Это была, скорее всего, дружеская ревность, нежели романтическая. Нэйту просто не нравилось, что Эбби будет уделять внимание всяким девичьим разговорам с Бетти, ведь тогда их общение значительно сократится. Хотя поиски брата их будут объединять.
— Нэйт, твои опасения выдуманы. Она всего лишь отблагодарила меня за то, что я заступилась за нее на семинаре мистера Уилсона, ничего больше. Более того, ее отец работает в Арт-центре колледжа дизайна в Пасадене. Она обещала помочь мне с устройством
— Но все же неожиданное снисхождение Бетти к тебе меня напрягает. Просто будь аккуратна, пожалуйста, — все еще ревностным тоном говорил Фостер.
— Нэйт, — она легонько ударила его по плечу. — Прекрати видеть в людях врагов. Психология Адлера, между прочим, утверждает, что межличностные отношения — залог успеха. Нельзя постоянно конкурировать с окружающими и видеть в них только плохое.
Выражение лица Фостера стало чуть мягче, но тем не менее всю дорогу он был напряжен, словно не хотел мириться с умными аргументами Миллер насчет межличностных отношений.
Когда они добрались до участка, Эбби немного заволновалась. И Нэйтен, почувствовав возникший страх, взял ее за руку, и они пошли искать кабинет шерифа. Поиски были долгими, ибо участок был большой и состоял из нескольких секций. Первая из них — дежурная часть, где стояли три стола, забросанные какими-то бумагами, вторая — рабочие места криминалистов и судмедэкспертов, и, наконец, третья — кабинеты шерифов, ведущих крупные дела. Найдя на двери надпись «Доминик Гашек», Нэйтен и Эбби постучались в нее, но ответа не последовало.
Ребята перебросились взглядами, в которых отражалась какая-то паника. Нервно сглотнув подступивший к горлу ком, Эбби нажала на дверную ручку. Распахнув дверь, она приложила ладонь ко рту.
Ужасная картина предстала перед их глазами. По кабинету были разбросаны документы, как будто яростный ниндзя пронесся по участку, сметая все на своем пути. Окно было широко распахнуто, и легкий ветер проносился от шерифского стола до входной двери. Где-то вдали кабинета стоял скромненький черный диван, обтянутый кожей, на котором покоился труп человека средних лет.
Сомнений быть не могло. Это был труп Доминика Гашека.
Из простреленной головы сочилась свежая кровь, оставляя следы на диване, глаза были приоткрыты, но признаков жизни не было найдено. В руках у трупа была какая-то синяя папка, хранящая важные документы, из-за которых мог погибнуть Доминик.
Эбби, не отойдя еще от увиденного, подошла к Нэйтену, кладя голову на плечо. Слезы выступали из глаз, слышались тихие всхлипы. Ее тело охватила сильная дрожь, а ноги стали до жути ватными. Из-за подступающего к горлу кома ей было тяжело говорить, поэтому она просто молчала.
— Эбби, успокойся, — поглаживая Миллер по спине, произнес Фостер. — Идем, нужно сообщить, что здесь труп.
Но ноги Эбби не хотели идти, она как будто была прикована к этому роковому месту. Ее взгляд падал на свежий труп и синюю папку, которая была приоткрыта.
— Нэйтен,
— С чего ты взяла?
— Давай прибегнем к дедукции, Нэйт, хотя выстраивание логических цепочек здесь и не требуется, — Миллер набрала в легкие больше воздуха, стараясь успокоиться. — Смотри, сначала происходит минирование самолета и авиакатастрофа. Потом мы выходим на Доминика, который вел расследование по этому делу. Однако наша встреча так и не состоялась. А все почему? Потому что тот, кто причастен к той авиакатастрофе, не желает быть узнанным. Он похищает материалы дела, которые хоть как-то могли его скомпрометировать, и убивает несчастного Гашека.
— Значит, это еще раз доказывает нашу гипотезу о том, что минирование было преднамеренным. И причина — твой брат.
Миллер кивнула головой, одобряя логические доводы Нэйтена, но просто уходить из кабинета шерифа она не хотела. Она начала подходить к столу, чтобы произвести обыск в надежде обнаружить хотя бы маленькую зацепку, которая поможет им распутать клубок, но Фостер остановил ее, потянув за руку.
— Эбби, ничего не трогай, это место преступления, — Нэйт оттянул девушку от стола и вывел из кабинета.
Подойдя к дежурному посту, они незамедлительно сообщили о трупе шерифа. В участке тут же все зашевелились. Криминалисты отправились в кабинет, а ребят отставили на допрос.
Все это время Эбби нервничала. Ей абсолютно не нравилось, что их стали обыскивать и подозревать в совершении убийства. На все вопросы она отвечала дрожащим голосом, постоянно сглатывая подступавшую слюну.
Через час их отпустили, но сказали, что нужно будет прийти еще раз, чтобы дать показания и подписать протокол.
Состояние Эбби было помутненным: еще никогда в жизни она не находилась в участке, не говоря уже ничего о допросе. Улыбка спала с ее лица, веки были тяжелыми, как будто они держат неподъемный груз. Нэйтен пытался успокоить девушку, говоря, что им ничего не предъявят, однако от этого не становилось легче.
Решив, что нужно распрощаться с грустью и снять скопившееся в теле напряжение после допроса, они отправились в элитный бар Лос-Анджелеса «No Vacancy».
Миллер не часто употребляла алкоголь, но надо отметить, что хорошо в нем разбиралась. Девушка никогда бы не стала травить свой организм дешёвым напитком, поэтому она предпочитала хороший виски или текилу. Сегодня после пережитого стресса Эбби решила напиться до помутнения в глазах, так что вливала в себя стакан за стаканом, доводя свой организм до бессознательного состояния. Нэйтен делал то же самое, но, по крайней мере, не приставал к людям, сидящим в этом баре.