Когда наступит вчера
Шрифт:
Последние его слова прозвучали уже из темноты, и очень скоро даже звук его шагов не был слышен в лесной чаще.
– Чудны дела твои, Господи! – тихо произнес я, глядя вслед юноше.
– Да уж, курьез предивный! – подтвердила мои слова Делли, пожалуй, лучше всякого знавшая повадки огнекудрого нарушителя королевского покоя.
– Что ж мы теперь со всем этим делать-то будем? – Она приняла из рук Вадима заветные сокровища, чтоб получше рассмотреть их. – Вот ведь закавыка-то какая! И ключ себе как ключ – самую малость лучше того, каким амбары запирают. И перстенек,
– Может, теперь-то в самый раз вашему преимуществу в столицу ехать? – Дед Пихто выжидательно поглядел на Вадима. – Что уж теперь пропажу-то искать? Или кто его за эти дни спрашивал, с ног сбивался, под всякий камешек заглядывал? Вроде бы никто. Собаки злые, что нынче в лесу друг другу в горло норовили вцепиться, и ухом не повели, чтоб благодетеля своего отыскать. Ты ж, по всему видать, куда как складнее их будешь. К чему у моря погоды ждать? Сам небось узрел, как удача тебе ворожит – всё одно к одному! Барсиад, поди, давно уж мертв, а Юшка с Кукуевым сыном, коль уж дело до мечей дошло, пока друг дружку жизни не лишат – не угомонятся.
– Да ну, в натуре! – стеснительно отмахнулся Вадим. – Какой из меня, к бениной бабушке, король?! У меня ж типа сердце есть. Да и не люблю я этого.
– Чего этого-то? – подал голос Несусветович.
– Ну, когда тебя вроде как облизывают и конкретно в задницу расцеловать готовы, а сами только и смотрят, как бы грызануть, – окончил тронную речь исполняющий обязанности государя. – В натуре, не по мне это!
– Может, тогда вы, господин одинец? Отчего бы нет? – Дед Пихто пристально уставился на меня, и лицо его, освещенное скупыми отблесками упрятанного в яме костра, напоминало лик Мефистофеля, объясняющего всезнайке Фаусту выгоды предстоящей сделки.
– Почтеннейший господин Нашбабецос, к чему эти разговоры? В конце концов, вы же кудесник! Вам, должно быть, уже доподлинно известно, кто будет новым королем, если таковой в обозримом будущем предвидится. Надеюсь, что Нычка по прямой связи вам уже сообщил политический прогноз на ближайшее полугодие. Мне, честно говоря, это не очень интересно. Меня с самого начала и сейчас больше интересует другое: где находятся король Барсиад II и все прочие исчезнувшие вместе с ним люди? Каким образом было совершено означенное преступление и какой цели добиваются преступники?
– Известно какой. – Дед Пихто удивленно вскинул брови и длинным прутиком сбил пепел с пылающего в костре полена. – Самим на трон сесть да королевство к рукам прибрать.
– Боюсь, для нас всё намного сложнее, – покачал головой я. – Ну, да ладно. Скажите мне лучше вот что. Не так давно вы мне говорили, что, по вашей информации, король жив, но его невозможно опознать, должно быть, опять-таки из-за колдовства. Теперь же вы утверждаете, что король мертв. Могли бы вы остановиться на этой загадке подробнее?
– Мне что ведомо, то я и говорю, – обиженно насупился старец. – Кудесники уст своих кривдой не марают!
– Это мне уже известно, – обнадежил я собеседника. – Но всё-таки давайте
– Деда правду говорит, – вступилась за предка Оринка. – Не жив государь, и люди его промеж живых не значатся. Однако же, – предупреждая мой вопрос, продолжила она, – и промеж мертвых их нет. Участь у них теперь иная – долгая и неспешная.
– А конкретнее? – досадливо бросил я, внутренне негодуя на всю породу кудесников за обычай говорить загадками.
– Что видела глазами своими в волшебной глади – об том и говорю, – вслед родственнику оскорбилась девушка.
– Как же, дождешься! – недовольно вставил свои пять копеек не отошедший от приступа ревности Вадюня.
– Погоди, – оборвал я сетования не в меру разошедшегося друга. – Оринушка, солнышко, будь добра, расскажи толком, что именно ты видела в своей волшебной глади?
– Вначале узрела я там битву лютую, – нараспев заговорила кудесница. – Сошлись в той смертной схватке два недруга – один росточком невелик да волосьем долог, другой же высок да строен, а и не строен вовсе, но точно долгим бескормьем истощен. Бились они безо всякой пощады не день, не два, а много недель кряду.
– Да ну, гониво! – вклинился Вадюня. – Как такое может быть, в натуре?
– Помолчи, – шикнул я, и оскорбленный в лучших чувствах витязь, насупившись, отошел к повозке – чистить свой ненаглядный «мосберг».
– …И на земле бились, и на воде, и по небу, точно птицы, летали.
– Бред! – послышалось из темноты.
– А сколько ни бились, одолеть друг друга не могли, – продолжала кудесница. – Но час пробил, и тот, длинный, рубанул ворога своего под самый шелом! Тут-то коротышке и конец пришел! – Она замолчала, чтобы перевести дух.
– Замечательно! – прокомментировал я. – А дальше что было?
– Дальше? – потупилась Оринка. – Финнэста лик мне явился. И дом наш – полная чаша, и ребятишек орава…
– Н-да, – вздохнул я, не зная, что и сказать. – Вероятно, тебя следует поздравить с таким будущим, но…
– Это не всё еще, – заторопилась Оринка, понимая, что мои чувства сейчас довольно близки тем, которые испытывал сейчас Злой Бодун. – Видела я гору высокую. Сама она белая, да вся словно огнем залитая. И вид у той горы – точно перст к небу поднятый. А под самою вершиной в каменьях замок вырублен. Вкруг него же, точно частокол, люди выстроены. Ликом серые, видом страшные – не живые, не мертвые, точно идолы древние.
– Угу. – Я поскреб небритую третий день щетину. – Содержательные видения! Значит, теперь нам следует искать забор на отвесной белой скале, объятой пламенем. Занятное, должно быть, местечко! А больше никаких, так сказать, подсказок не было? Ну, где находится эта скала? Может, город какой рядом был?
– Так ведь, – с ужасом, точно опасаясь собственной догадки, прошептал валявшийся без дела Фуцик. – Так ведь это ж Алатырь! Я знаю это место! Своими очами видел! Гора, точно палец, вся белая и пламенем залитая. И ведь что странно: за версту от берега в небе ни тучки, а скалу ту не видно. А лишь к берегу пристали – вот она, как на ладони.