Когда нельзя умирать
Шрифт:
Чтобы вывести девушку из ступора, я закинул руку ей на плечо и повинился:
— Боюсь, этот подъем я сам не осилю. Тебе придется меня тащить.
Не то, чтобы я действительно испытывал необходимость, но с ее помощью получилось действительно быстрее. После десятка ступеней меня снова бросило в жар, ноги задрожали, так что помощь пришлась весьма кстати.
Дверь, к которой мы так спешили, была сделана из дерева твердой породы: толстая, тяжелая и крепкая, окованная металлом и, конечно же, она была заперта снаружи. Но еще она была старой, так что кое-где просохла, кое-где проржавела и немного болталась на петлях. Из-за предыдущего опыта мы пытались было ее толкать,
Если бы хоть петли выходили на эту сторону, я мог бы попытаться… Но петель не было видно, дверь открывалась наружу. С этой стороны можно работать только с деревом двери и камнем стен. Как назло, жезлы земли я потерял, остались только по металлу: режущий, с почти севшим зарядом и размягчающий. А уцелевшие накопители как раз наоборот, принадлежали стихии земли.
Дункан, чтоб тебя! Ты чародей, или погулять вышел? У тебя на руке браслет с «терракинезом» а в карманах нужные накопители! Действуй!
Там, внизу кровососы, а за дверью свобода и будь я проклят, если не доберусь до нее!
Вручив прихваченную бутылку Эйли, я попросил ее спуститься на пару ступеней и не мешать. Выгреб из карманов все накопители и зажал их в левой руке. Чтобы вывалить стену, нужна была чертова уйма энергии. Я даже сомневался, хватит ли мне той, что имелась в накопителях. Скорее всего, нет, но вывалить пару камней возле рамы, напротив засова было мне по силам!
Я стал перезаряжать заклинание. Снова справился в рекордные стоки! Гарри был прав, стресс идет мне на пользу. Но это ровно до того момента, пока не загонит меня в гроб. И все же силы в него было вложено мало. То есть, достаточно чтобы швыряться парой крохотных камешков, но не для того чтобы вывалить здоровенную каменюку из давно схватившейся кладки. Я настроился на то, чтобы после активации быстро влить в заклинание всю доступную энергию: крохи собственного резерва, и ту магию, что осталась в накопителях.
За мгновение до того, как я активировал «терракинез», затвор лязгнул и дверь открылась. Солнечные лучи больно ударили по глазам, и я качнулся, пытаясь удержать тело на ступенях, а подготовленную магию в узде воли.
— Кто такие?! — властно спросил старый сердитый голос. — Отвечай, тля!
Я удержался, в глазах прояснилось, и прямо перед собой я увидел седого бородатого старика в рабочей одежде с лопатой наперевес. Сбоку, за дверью пряталась молоденькая девушка в сером платье и белом переднике, вооруженная сковородкой. Оба неодаренные, даже не близко: у девушки энергоузлы в зачаточном состоянии, а у деда вообще атрофировались.
— Дункан! — приказала Эйли, явно подразумевая, что мне стоит убраться из ее дороги, но я притормозил ее энтузиазм.
— Люди!
— Люди, — подтвердил дед. — А вы кто такие? И как попали в погреб сэра Уинстона?
Погребок, к слову, находился посреди живописного сада, а дед, я так понимаю, был садовником.
— От вампиров сбежали, — ответил я, отмечая реакцию старика.
— Каких к черту вампиров? — возмутился он. — Что им делать в винном погребе торговца шерстью?
Вроде бы и не врет, но откуда у торговца шерстью такой погреб?
Снизу послышался звон стекла и уже знакомая ругань. Дед тоже обратил на это внимание и отвлекся, чем я и воспользовался, сделал быстрый шаг вперед и толкнул старика ладонью в грудь.
— В сторону! — рявкнул я.
Сзади что-то звякнуло, это Эйли отбила нацеленную мне в голову сковородку и ударила бедняжку в живот ногой. Горничную, думаю,
Кровососы напомнили о себе выстрелами: пули засвистели вокруг моей головы, заставляя пригнуться и обернуться. Вампиры неслись по узкой лестнице, один за другим и делали бы это гораздо быстрее, если бы первый не палил в белый свет. Стрельба его тормозила, солнце слепило, а из-за скоростных скачек по ступеням пистолет прыгал в руке, он не мог прицелиться и больше полагался на удачу.
Заклинание терракинеза само сорвалось с руки: я готовился применить его в точечном ударе, но вместо этого бросил в тоннель, мгновенно ощутил всю ту массу земли, чей вес аккуратно сдерживала прочная кладка в форме арки. В теории эта форма идеально распределяла вес земли, но кое-где строители схалтурили, а может изменения прошли с годами, и я ощутил место, где конструкция была совсем неидеальной, где давление земли было больше всего, и причиной тому была беседка! Хозяева поставили беседку прямо над входом в погреб! Видно чтобы далеко за выпивкой не бегать.
Я пустил в ход всю магию, что была мне доступна: родник опустел, накопители в руке резко раскалились, обжигая кожу. Наконец кровососу-стрелку повезло: пуля попала в амулетный щит, но он ее не удержал, издох, даже не сильно нагревшись от тех крох энергии, что в нем оставались. Пуля больно ударила меня в левую сторону груди, я отшатнулся, но до последнего контролировал те разрушения, что творило мое заклинание. Возросшее давление заставило один из камней потолка обрушиться на головы вампиров, я резко изменил свою волю, заставляя лишь немного ослабнуть кладку вокруг свежей дыры, и тонны земли осели прямо на вампиров. Стоявшая над тоннелем беседка затрещала досками, заскрежетала балками, завизжала гнущимися гвоздями креплений и сложилась внутрь образовавшейся ямы. Только после этого я позволил себе осесть на землю. Раскаленные накопители вывалились из обожженной руки.
— Мать моя… — прошептал в ужасе садовник.
— Дункан! — закричала Эйли.
— Все хорошо, — ответил я ей и улыбнулся.
Соврал. Ни черта мне хорошо не было: усталость, боль, жар и озноб навалились одновременно, в глазах потемнело, в ушах зазвенело, и чертова жажда навалилась с новой силой. У меня же вино было! Я попытался протянуть руку, но она не поднялась, попытался сказать Эйли, чтобы передала бутылку, но вместо этого просто рухнул на траву.
Трава была прохладной, только солнце снова резануло глаза, и я их прикрыл. Так значительно лучше! Свет никуда не делся, он проникал сквозь опущенные ресницы, согревал и освещал мою продрогшую в подземелье душу.
— Дункан! — снова крикнула Эйли и стала меня трясти. Какая-то вредная привычка у нее образовалась. Одно и тоже все время орет, а мне угадывай, что она в виду имеет.
Вина так и не выпил.
Глава 7
Очнулся я от тряски, стеклянного звона и боли в груди. Застонал.
— Тише! — скомандовала Эйли. — Не шевелись.
Но я, конечно же, не послушался и попытался встать, за что был вознагражден очередной вспышкой боли в груди. В глазах и так одна муть гуляла, но после неосторожного движения пошли большие темные круги. Я невольно приложил руку к больному месту и наткнулся на влажную марлевую повязку. Видно тот выстрел меня достал.