Когда нельзя умирать
Шрифт:
Пока я занимался личной гигиеной, девушка разожгла костер и уже примерялась к бобровой тушке, раздумывая как лучше ее разделать, но я вовремя заметил и запретил:
— Оставь, я сам все сделаю, — сказал я, выходя из воды.
— Я умею готовить, — напомнила девушка.
— Будь здесь кухня, или хотя бы нормальная посуда, я бы не сомневался в твоих способностях, а сейчас я жду твоих извинений! — Я подхватил девушку на руки, а она счастливо взвизгнула.
Я немного переоценил свои силы, и едва не
— Не так я себе потерю девственности представляла, — хохотнула она.
И это совершенно сбило весь настрой. Я даже немного отстранился, нахмурился. Она не помнит, или Оутс мне лгал? Эйли нахмурилась в ответ:
— Что за лицо?
— Тебе показалось, — ответил я, и попытался снова ее поцеловать.
— Нет, не показалось! — заявила Эйли и отстранила меня. — Ты словно не веришь, что я девственница. Какие вообще могут быть сомнения на этот повод!?
— Никаких, — покорно ответил я, понимая, что все тщетно, будет буря.
— Ну уж нет, Дункан Кинкейд! — девушка столкнула меня в сторону, встала на ноги и уперла руки в боки. — Выкладывай!
— Эйли, давай не будем, — взмолился я и сел.
— Нет, будем! Я хотя бы раз дала тебе повод сомневаться? Ты думаешь, я от тебя налево бегала или после нашего расставания, за те четыре дня успела с кем-то переспать? Может мне лечь и пошире ноги раздвинуть, чтобы ты в подробностях все рассмотрел, убедился, что я еще девушка.
И дернул же меня черт сказать:
— Как будто я разбираюсь.
Прилетевшая пощечина едва не свернула мне челюсть набок. Мир несколько раз угрожающе качнулся и потемнел. Я едва не вырубился и это еще хорошо, что она не кулаком или, упаси Господь, ногой. Убила бы на месте.
— Конечно, ты же предпочитаешь женщин опытных, как сисястая бывшая! Если ты с ней после меня шашни крутил, это еще не значит, что я кого-то нашла!
— Не крутил, — удивленно ответил я, предпочитая оставаться на одеяле, во избежание новых пощечин. Нет, стоп, в таком положении она ножкой пнуть может. Лучше уж пощечины, чем пинки. Я снова сел.
— Да мне все равно с кем ты там крутил! — заявила Эйли и расплакалась. — Ты мне не веришь!
— Я верю.
— А я тебе не верю! Отвечай или я сейчас же развернусь и уйду.
— Куда?
— Да куда угодно, подальше от тебя, козла! — у девушки началась форменная истерика. Что-то подобное я наблюдал в вампирских тоннелях, но там ее удалось успокоить.
— Ладно, ладно, — я встал и попытался ее обнять, но девушка с криком оттолкнула мою руку:
— Не трогай меня! Отвечай на вопрос!
— Ладно, — согласился я. Понятия
— И ты подумал что они меня… А я потом с тобой… Да за кого ты меня принимаешь!?
— А сейчас то, что не так? — возмутился я.
— Не знаю! — заорала Эйли и села.
Девушка обняла колени руками и уткнулась в них носом, продолжая всхлипывать. Впрочем, она немножко поостыла и больше не рвалась в лес убегать. Я сел рядом и положил руку ей на плечо. Она ее сбросила, но я положил руку снова, и Эйли пришлось смириться. Она пошмыгала носом минуты две, а потом заявила:
— Они пытались.
Я промолчал.
— Почему не интересуешься, что было дальше? — сварливо спросила девушка.
— Главное что ты сейчас здесь, со мной, — выдал я насквозь фальшивую и лживую банальность. Конечно, черт подери, я хочу знать, что было дальше!
Эйли фыркнула, не поверила и продолжила рассказ:
— Яичница была. Всмятку.
— В смысле? — не понял я.
— В прямом. Они явно были дилетантами в этом деле, так что один подставился под колено, а второго я пяткой достала
Я инстинктивно прикрыл свои драгоценности рукой. У вампиров пониженный болевой порог, понижена чувствительность, в обычном состоянии. Но после кормежки, когда приливает кровь, чувствительность возвращается.
— Они минут двадцать на полу валялись, а когда поднялись, уже не в состоянии были. Так что просто поколотили.
Ногой! Она их ногой достала. Там точно все всмятку было.
— Вскоре после этого меня к тебе в камеру перетащили. Так что можешь не переживать, не порченая я.
— Я переживал, что тебе сделали больно, — искренне признался я и обнял девушку. На этот раз она поверила и прислонилась головой к моей груди.
— Дурак ты, Дункан.
Мы посидели так пару минут, за которые привлекли целое полчище комаров. Я достал из сумки пробирку с зельем от гнуса, использовал пару капель на себе и девушке, а потом потянулся за одеждой. Желудок начал урчать, требуя пищи. Я решил, что уломать девушку на сытый желудок будет легче, но у нее были свои соображение на этот счет:
— Не поняла! — заявила Эйли.
— Что?
— И ты больше не попытаешься.
— Сейчас?
— Сейчас, Дункан! Нет, знаешь, что, — девушка дернула меня за руку и повалила на одеяло. — Сейчас ты заткнешься. Без обид, Дункан, я тебя люблю, но когда ты открываешь рот, ничего хорошего не получается.
— Строго говоря, в этот раз хватило взгляда, — пошутил я.
Эйли закатила глаза:
— Вот об этом я и говорила. Поэтому ты будешь молчать! Не произнесешь и слова, пока мы не закончим. Ты меня понял?