Когда невозможное возможно: Приключения в необычных реальностях

Гроф Станислав

Я остановился и предпринял безнадежную попытку понять, что происходит. Образы самых известных казино мира промелькнули у меня перед глазами — Монте-Карло, венецианское Лидо, Лас-Вегас, Рино. Я видел шарики рулеток, описывающие круг за кругом с невероятной скоростью, рычаги игровых автоматов, лихорадочно передвигаемые вверх и вниз, и кубики, катящиеся по зеленому сукну во время игры в кости. Игроки лихорадочно сдавали карты, играли в баккара и наблюдали за мигающими огоньками на экранах игровых автоматов. Я ощущал соблазн богатства, роскоши и неограниченных возможностей, которые только могут дать деньги.

Затем последовали другие видения — перед моим мысленным взором проходили совещания различных тайных

организаций, которые, оставаясь в тени, управляли историей всего человечества, международные встречи глав государств, встречи авторитетных политиков с представителями многонациональных компаний, внутренняя кухня военных штабов, научные коллективы, работавшие под началом великих ученых, — на этот раз это был соблазн скорее власти, чем богатства, но не мене притягательный и опьяняющий. Мне вспомнилась история Фауста, который продал душу за неограниченные возможности, и эта мысль начала меня преследовать.

Я безнадежно пытался понять, почему возможность преодоления пределов времени и пространства кажется мне такой опасной. Внезапно я с особенной ясностью увидел причину своих затруднений. Образы показали мне, что я не до конца преодолел собственный эгоцентризм и был не способен сопротивляться соблазнам денег и власти. Опасность ситуации была связана с искушением использовать мои паранормальные возможности для достижения личных целей, злоупотребляя обнаруженным в себе потенциалом.

Если я преодолею ограничения, наложенные на нас временем и пространством, я смогу получить неограниченное количество денег, а вместе с ними и то, что можно за них приобрести. Все, что мне нужно сделать, — это отправиться в ближайшее казино, на биржу или купить лотерейный билет. В моем распоряжении окажется неограниченный набор средств, с помощью которых моя жизнь превратится в рог изобилия. Если я смогу стать хозяином времени и пространства, для меня не останется никаких секретов. Я смогу подслушивать встречи политических лидеров и получу доступ к засекреченным исследованиям — это откроет возможности, о которых я и мечтать не мог, для правления течением событий в мире.

Я припомнил отрывки из разных духовных книг, предупреждавших об опасности игр со сверхъестественными силами, прежде чем мы преодолеем ограничения нашего эго и достигнем духовной зрелости. Внезапно эти отрывки стали чрезвычайно ясными и понятными. Но мой страх этических последствий моей духовной нечистоплотности был только частью всей картины. Я осознал, что я так же сильно противоречив в отношении результатов моей проверки. С одной стороны, они выглядели очень соблазнительно — ведь время и пространство было бы больше не властно надо мной. С другой стороны, было очевидно, что позитивный итог этого эксперимента будет иметь далеко идущие и очень серьезные последствия. Было ясно, что это намного больше, чем отдельно взятый эксперимент, раскрывающий всю власть времени и пространства.

Если я найду подтверждение того, что возможно манипулирование физическим окружением на расстоянии в несколько тысяч миль, моя вселенная рухнет в результате одного-единственного эксперимента. Мир, каким я его знал, просто перестанет существовать. Я лишусь всех карт, на которые привык полагаться и чувствовать себя волне комфортно, и я окажусь в состоянии полного метафизического замешательства. Я не буду знать, кем, где и когда я являюсь, и потеряюсь в совершенно новой, пугающей реальности, законы которой будут абсолютно чужды и незнакомы мне. Если я получу подобные силы, то и многие другие тоже захотят получить их. У меня не останется права на личную жизнь, двери и стены больше не смогут защищать меня. Мой новый мир будет полон потенциальными опасностями, абсолютно непредсказуемыми по качеству и в невообразимой пропорции.

Я не был способен довести эксперимент до конца и решил оставить проблему объективности и реальности

нерешенной. Это позволило играть с идеей, что я действительно способен выйти за пределы пространства и времени. В то же время подобное решение оставляло открытой возможность рассматривать этот эпизод как воображаемое путешествие, вызванное сильным психоделиком. Объективное доказательство того факта, что реальность в том виде, в каком я ее знал, — не более чем иллюзия, было столь ужасным, что в данных обстоятельствах я не в состоянии его вынести.

В тот момент, когда я отказался от продолжения эксперимента, я обнаружил, что снова нахожусь в своей комнате в Балтиморе, где я принял ЛСД. За несколько часов я постепенно вернулся в обычное состояние сознания, к знакомой «объективной реальности» материального мира. У меня больше не было сомнений в том, что мой переезд в Соединенные Штаты был реальностью и что я нахожусь в Балтиморе. Я так никогда и не смог простить себя за то, что упустил столь уникальную возможность подвергнуть феномен астральной проекции эмпирическому исследованию. Однако воспоминания о метафизическом ужасе, который я ощутил в ходе этого эксперимента, заставляют меня усомниться в том, что, если когда-нибудь еще мне представится подобный шанс, мне хватит смелости.

Древние индийские учения рассматривают опыт соприкосновения с миром феноменального как лилу — божественную игру, созданную Абсолютным Сознанием, или Брахманом. Они рассматривают наше восприятие материального мира как космическую иллюзию, или майю. В XX веке квантово-релятивистская физика нашла важное доказательство в поддержку подобного видения реальности. Мой опыт астральной проекции в Прагу объяснил мне, насколько глубоко мы погружены в нашу веру в объективно существующий и предсказуемый материальный мир и как много сил и чувств мы вкладываем в поддержание этой иллюзии. Внезапное крушение нашего понимания природы реальности и нарушением того, что Алан Уотте называл «табу на знание того, кем мы являемся», может быть связано с неописуемым метафизическим ужасом и паникой.

ЧЕННЕЛИНГ АВАТАРА

Моя мать, Саи Баба и холотропное дыхание

В конце 1960-х годов Чехословакия переживала волну либерализации, кульминацией которой в 1968 году стала знаменитая «Пражская весна». Это движение предшествовало двум десятилетиям «перестройки» и «гласности» Михаила Горбачева, похожему движению в России, которое со временем привело к распаду Советского Союза. Чехословацкие политические лидеры приняли участие в беспрецедентном эксперименте, нацеленном на создание «социализма с человеческим лицом». В 1967 году мы с братом Полом смогли уехать из Чехословакии и начать новую жизнь в Северной Америке: Пол — в Канаде, а я — в Соединенных Штатах.

21 августа следующего года надежды чехов и словаков на свободу и демократию были жестоко подавлены вторжением советских войск. То, что для нас начиналось как вполне законная поездка, превратилось в эмиграцию, которую чешские власти рассматривали как нелегальную, в результате чего мы с братом не могли свободно ездить в Чехословакию и обратно. Однако мы регулярно переписывались с родителями и иногда встречались с ними за пределами Чехословакии.

Мать и отец уже вышли на пенсию, и поэтому им было позволено выезжать из страны. Коммунистический режим не интересовали люди, которые ничего не производят и не являются полезными членами общества. На самом деле коммунисты даже поощряли эмиграцию этой категории граждан, поскольку это означало конфискацию их жилья, этого редкого в коммунистическом мире предмета потребления, и прекращение выплаты пенсий и других социальных льгот. Поэтому родители вполне могли навещать меня и Пола в Америке и встречаться с нами во время наших поездок в Западную Европу.