Когда-нибудь мы будем вместе
Шрифт:
"Точно наша агентура постаралась, уже и сроки операции эвакуации предателя добыли, ай да молодцы!"
— Вот и ладненько, — обрадовано воскликнул я, — времени у нас вагон и маленькая тележка. Но у меня просьба….
Я задумался, стоит ли добавлять интриги?
— Какая, Борис Николаевич? Все что в моих силах…
— Евгений Максимович, прошу подождать пару минут, я вам еще один конвертик дам.
Я выдвинул ящик для бумаг рабочего стола и достал второй конверт, который хотел передать ближе к лету. Но ведь ситуация может измениться
Взяв, из канцелярского малахитового набора стоящего на столе, ручку я подписал безликий конверт — "Предатели" и подвинул Примакову.
Тот прочитал надпись, посмотрел на меня и, получив утвердительный кивок, вскрыл конверт и завис. [9]
1. Полковник службы внешней разведки Виктор Ощенко, советник посольства России во Франции. 24 июля 1992 года запланирована эвакуация, вместе с женой и младшей дочерью на служебном "Рено" выедет как бы в отпуск, на самом деле, для убытия в туманный Альбион. Машина будет брошена в аэропорту "Орли". Но скорее всего выехав от нас, он направится в английское посольство. Предположительно завербован MI-6, уже сдал или еще сдаст своих агентов — физика Франсиса Темпервиля, супругов Майкла и Памелу Смит. Возьмут их сразу после эксфильтрации Ощенко из под нашего контроля.
2. Сотрудник военной контрразведки Западной группы войск Лаврентьев Владимир Александрович в 1991 году завербован БНД.
3. Коноплев Владимир Яковлевич, полковник, заместитель резидента в Бельгии по научно- технической разведке, в 1991 году завербован американцами, в марте следующего года запланирована эвакуация.
Директор СВР дочитал врученную мной записку и повторно пробежав глазами по записям, остолбенело уставился на меня, периодически скашивая взгляд на листок в дрожащих руках.
— Евгений Максимович! Информация верная, но такого счастья как по Митрохину больше не будет.
Я наклонился и смотря в глаза, удерживая взгляд распорядился:
— Первого иуду надо показательно покарать. Доехать он никуда не должен! Семью предателя, всецело поддерживающую своего главу! — я сделал многозначительную паузу, акцентировав внимание Примакова, — должна постичь та же участь. К какой информации он имел допуск еще, выясните сами и примите меры к незаметной эвакуации наших агентов и разведчиков, которых он сдал.
Остальных двоих думайте сами как на чистую воду выводить, может спровоцировать, подсунув какие-нибудь важные документы. Или в темную разрабатывать, подсовывая дезинформацию. Время еще есть, думайте, остались же у вас наверно еще порядочные сотрудники, главное эту падаль не спугните.
— Как вы себе представляете покарать…. с семьей, — глубоко задумавшись, поспешил уточнить Примаков.
— Очень просто — шашку тротила под бензобак с радиодетонатором. Взорвите их к чертям, по дороге в посольство! — не выдержал я.
— Я не палач и не убийца невинных женщин и детей, —
— Жена, всецело поддерживая мужа, разве не несет полную, солидарную с ним ответственность? Или статья уголовного кодекса за измену Родине на нее не распространяется? А как тогда куда голова — туда и шея? А не она ли зудела и пилила, что зарплата маленькая, а на западе так хорошо? Единственный невиновный здесь это ребенок, да и то уже разум есть, понимает, что папа с мамой задумали. Для нас, увы, пропащий человек. Считайте, что я убийца, раз отдал такой приказ.
— По нашему законодательству жена не обязана доносить на супруга, — козырнул знанием юриспруденции Примаков.
— Чистеньким хотите остаться? — прошипел я, удерживая контакт, и добавил кусочек информации, — Онищенко сознательно пошел на предательство, Майкл Смит, завербованный в свое время самим Онищенко, получит двадцать пять лет тюрьмы, жена прицепом пойдет, Темпервиля засадят на девять лет. Вам как руководителю службы их не жалко?!
— Откуда такие сроки, — недоверчиво поинтересовался Примаков. — Их даже еще не арестовали и не судили. Да и мы теперь сможем предотвратить…
— У вас полгода, думайте, черт побери! Еще раз повторяю полгода, чтобы решить вопрос… либо вытащить в Россию вместе с семьей, параллельно с эвакуацией наших агентов и посадить лет на двадцать пять. Это был бы лучший вариант, но где доказательства? Единственное доказательство будет в день убытия в отпуск, когда он сменит направление движения, и как тогда вы его остановите и вывезете в Россию? Он в июле и наладил лыжи на запад, потому что получит предписание на выезд в Россию.
Примаков задумался и беспомощно развел руками, глядя на меня глазами побитой собаки.
— И не надо, таки на меня так смотреть, я вам гарантирую, жизнь со мной у вас будет крайне интересная!
— Но недолгая, — грустно пошутил Примаков, — я понял, что прикоснулся к тайне, только пока не понял к какой!
— Евгений! Максимович! Не будьте пессимистом, будьте оптимистом, у вас впереди еще как минимум четверть века! И не грузитесь, все настолько просто с одной стороны, насколько и парадоксально с другой. Главное результат, которого мы вместе желаем достигнуть.
Удивление Примакова достигло крайней точки.
"Что Ельцин подразумевает под четвертью века, откуда у него такие сведения, особенно по срокам осуждения или планируемому вызову в Россию Онищенко? Как можно предугадать или откуда получить такие сведения? И что за четверть века? Чертовщина какая-то".
Мысли Примакова метались испуганной стаей птиц, желание все расспросить и препарировать меня досконально отчетливо прослеживалось на лице начальника службы безопасности.
— Работайте Евгений Максимович, — оставил я за собой последнее слово, — у нас не последняя встреча, будет еще, о чем пообщаться и над чем задуматься. И и и у меня будет еще одна просьба, личная.