Когда-нибудь мы будем вместе
Шрифт:
Из дислоцированного в селе Ботлих батальона десантной бригады была направлена на помощь рота десантников. Прорвавшиеся через блокпост боевики лоб в лоб столкнулись с разведгруппой спешащих на помощь десантников на Андийском перевале. Завязался встречный бой, десантники быстро спешились, развернулись и укрепились в районе мечети, пытаясь из камней соорудить хоть какое-то укрытие. Окопаться в горах в зимнее время, в условиях боя просто немыслимо.
Десятикратное превосходство в живой силе дало о себе знать. Бой превратился в избиение. При таком соотношении сил и практически равном вооружении играют не тактические таланты командира и умение бойцов, а просто сухие цифры статистики в виде количества пуль и осколков на квадратный метр в единицу
Командир роты, через штаб батальона запросил поддержку авиации. Обученные авианаводчики приданные к батальону прибыли вместе с подкреплением. Но командир полка штурмовиков в Буденновске, в это время изволил водку кушать со своими заместителями, праздновал день Защитника Отечества и на сообщение оперативного дежурного ответил, что поднимать авиацию в ночь для того, чтобы гонять десяток вшивых пастухов не собирается, пока не получит соответствующего распоряжения.
От Буденновска до перевала по прямой три сотни километров — вертолетом час, Су-25 пятнадцать минут лета, машиной от Ботлиха час езды по серпантину. На помощь никто не пришел. Ни авиация — видишь ли, нет посадочных площадок для одних, а вторые без целеуказания не работают, ни командир батальона десантников, удовлетворившийся паническим докладом в штаб полка стоящий в Буйнаксе. Командир полка полковник Макаренко, перепасовал решение по оказанию помощи в штаб антитеррора, а на запрос командиром роты приказа на отступление отдал приказ держаться до прибытия помощи, с пафосом заявив: "Русский десант не отступает".
Командующий антитеррористической операцией в это время был на концерте в Кремле. Принявший на грудь, в честь праздника, заместитель встал грудью на защиту спокойствия летунов — че, мол, самолеты на каждый чих гонять.
Там, где можно было пройтись парой Сушек двадцать пятых, дежурящей в постоянной готовности на аэродроме в Буденновске, и раскатать банду по окрестным горам, исполняющий обязанности командующего — генерал-майор Кисилев, в лучшем духе героев Гражданской и Великой Отечественной отправил в штаб полка шифровку в которой передал приказ для комбата десантников решительным ударом опрокинуть боевиков и загнать обратно в "их сраные горы". "А мы с другой стороны вдарим танками по Грозному. Лучшая оборона это наступление", — заявил потерявший в подпитии берега генерал.
Несмотря на подавляющее огневое превосходство, десантники держались до утра. К рассвету в живых осталось полтора десятка израненных бойцов.
Пока верхи тасовали туда-сюда доклады и приказы, прошло полночи. Комбат выдвинулся на помощь всем составом батальона и к шести утра батальон добрался до места боя. Спешившиеся за пару километров десантники развернулись и приготовились к бою, выслав боковое охранение прошерстить зеленку по обеим сторонам трассы, чтобы исключить удар с фланга.
В девять утра двадцать четвертого февраля, единственный оставшийся в живых офицер, командир второго взвода старший лейтенант Кутасов, последний раз вышел на связь и попросил передать уроду Макаренко пожелание погибающих товарищей — сдохнуть как можно мучительнее, за свой приказ "ни шагу назад".
Потеряв в ночном бою более двухсот человек убитыми и трех сотен ранеными, банда подавила сопротивление остатков роты массированным огнем из гранатометов, и стрелкового оружия и прорвалась мимо остатков от роты десантников, засевших в полуразрушенной мечети. Оставив группу зачистки, добить или пленить возможных выживших, бандиты перегруппировались, загрузились в автомашины и рванули по трассе на Ботлих.
Полевой командир Исрапилов, выслал вперед разведдозор, который буквально сразу нарвался, на приготовившихся к бою десантников разведывательного дозора. Попытка боевиков спешиться и развернуться была сорвана огнем прибывшего подкрепления и ударом артиллерии, нанесенным по приказу командира полка, по последним координатам,
Свой приказ на открытие огня командир полка обосновал просьбой погибающих героев, которые не отступили и вызвали огонь на себя.
Не выдержав массированный артиллерийский огонь и не понимая с какими силами они столкнулись при продвижении, банда развернулась и ломанулась обратно в Чечню, вымещая злобу на остатках мечети, из которой еще раздавались единичные выстрелы, вколачивая в окна и проломы, оставшиеся выстрелы гранатометов.
Командир батальона, подполковник Семенов, постоянно ожидающий засады, сверхосторожно передвигал батальон в боевых порядках, после инженерной разведки дороги и разведки силами выдвинутых вперед разведвзвода и двух взводов бокового охранения. Добравшись, наконец, до места боя комбат нашел только трупы ста двадцати пяти офицеров и солдат — бойцов блок поста и десантников первой роты своего батальона. Из-под завалов мечети откопали двух тяжелораненых солдат.
Своих раненых и убитых, отступающие чеченцы унесли с собой.
А в это же время танковый батальон подполковника Пожинаева, усиленный всего лишь ротой мотострелков, без прикрытия авиации и артиллерии, оставляя на каждом перекрестке города, превращенном в узлы обороны, по несколько горящих машин, отстреливаясь на все четыре стороны, вгрызался в бетонные джунгли Грозного. За несколько часов городского боя от батальона осталось целой не более пятидесяти процентов техники.
Батальон дошел до резиденции Яндарбиева, объявившего себя, после гибели Масхадова, президентом Чечни и даже выбил немногочисленных защитников из здания. Но чеченцы подтянули подкрепления и начали наращивать огневое давление.
Батальон отбивался до утра двадцать пятого февраля, боеприпасы были на исходе. Не получив подкрепления и помощи командир батальона принял самостоятельное решение на отход.
Пожинаев при отступлении руководил арьергардом в составе командирского танка и двух бронетранспортеров, прикрывая отход основных сил батальона, передав командование начальнику штаба — майору Соколову.
При отступлении боевики сожгли еще десять танков. Оставшиеся десять машин, заваленные ранеными и убитыми товарищами, с пешим сопровождением относительно целых и легкораненых десантников, количеством не более пятидесяти человек к обеду вышел из Грозного. Тридцать контуженных и раненых танкистов и десантников попали в плен. Безвозвратные потери батальона составили тридцать два танка и семьдесят человек личного состава. Подполковник Пожинаев оставшийся с личным составом назначенным в арьергард из Грозного не вышел.
По приказу генерала Кисилева, начальника штаба батальона майора Соколова, за самовольное оставление позиций, арестовали и посадили на гарнизонную гауптвахту во Владикавказе.
Вечером, двадцать пятого февраля, генерал Кисилев поспешил отрапортовать министру обороны о проведении успешной операции по предотвращению прорыва крупной банды, более двух тысяч человек, на территорию Дагестана и взятию президентского дворца в Грозном.
***
25.02.1994 года
— Разрешите?
В кабинет заглянул помощник: — Борис Николаевич, к вам министр обороны Грачев.
— Пускай заходит.
"Чего ему понадобилось, только позавчера расстались?"
Грачев пружинистым шагом промаршировал от входа к моему столу и молодцевато отрапортовал:
— Борис Николаевич, докладываю. Вчера завершилась спецоперация сил антитеррора под руководством исполняющего обязанности командующего генерал-майора Кисилева, по предотвращению прорыва крупной банды боевиков, численностью две тысячи пятьсот человек, на территорию республики Дагестан. По предварительным данным убито и ранено более семисот бандитов. Остатки банды рассеяны. Кроме того силами усиленного танкового батальона была взята штурмом резиденция самопровозглашенного президента Чечни, что в свою очередь способствовало успеху операции по вытеснению боевиков обратно в Чечню.