Когда-нибудь мы будем вместе

Мархасин Вадим

Офицеры молча поднялись и выпили не чокаясь по третьей. Немного постояв в тишине, снова расселись.

— Я в отпуске в Москве на бардовском концерте был, — прервал тишину капитан Лоскутов, сидящий на противоположном конце стола, — песня одна прямо в душу запала, Виктор Третьяков исполнитель. Это надо слышать, — смешался капитан, беря в руки гитару и негромким речитативом с легкой хрипотцой запел:

Петь мне сегодня — не то, чтобы лень, А просто мне петь — нечем… Связки вразнос, и лежит на душе Камень пустых фраз.

Лучше,

давай в этот праздничный день Богу поставим свечи, Вспомним, давай, что два года уже Небо хранит нас!

Слушая песню офицеры строжели лицом погружаясь в свои мысли, повторяя еле слышно вслед за капитаном запавшие в душу строки.

Нанизывая строчку за строчкой на гитарный перебор Лоскутов повысил голос:

Вам звонят от Бога — Запишите номер!

Да, погоди немного, Я ж ещё не помер. Дай мне это царство Выпить до конца. Эх, жалко нет лекарства Супротив свинца!

Птица вниз — на сушу, Да с перебитой глоткой, А я больную душу Заливаю водкой.

Всё по-русски, вроде, Но что ж ты так горька?

Лоскутов замолк, прервав исполнение, затянув тягучую паузу и, отложив гитару, еле слышно прошептал:

…А просто нет Володи, И нету Игорька…

В полной тишине Эдик взял наполненный наполовину стакан и медленно как, простую воду, выцедил водку через край.

— Нам еще ребят погибших домой… сопровождать, — нарушил звенящую тишину Соколов, проглотив комок в горле.

***

Мы с Примаковым подошли к входу в Екатерининский зал Кремля и остановились.

Стоящие по обе стороны входа солдаты "президенского полка" взяли карабины "на караул", высоко задрав подбородок. Арочные, метров шесть высотой блестящие позолотой двери величественно распахнулись, приглашая войти, открываемые изнутри еще парой бойцов.

— Ну с богом, — мысленно перекрестившись я шагнул на ковровую дорожку ведущую к центру зала.

Сколько не ходил я по этим Кремлевским залам всегда поражался и восхищался предками чуть ли не на коленке построившими такую красоту.

"А уж сколько денег стоит содержать это великолепие в должном порядке! — некстати ворохнулась запоздалая мысль, но — положение обязывает".

Посредине зала стояли две подставки-трибунки с гербом России. Перпендикулярно первой дорожке от трибуны протянулась вторая к другому входу. Слева-справа на установленных в несколько рядов стульях сидели награждаемые и члены их семей. На первом ряду устроились приближенные к телу: министры обороны, внутренних и иностранных дел.

Утвердившись за правой трибункой я огляделся. По левую руку возле входа на большом белом столе, в несколько рядов, были выложены ордена и медали. Напротив, перед арочной нишей с бронзовой статуей какого-то мужика с мечом в левой руке и щитом в протянутой правой, толпилась приглашенная пресса.

"Все время забываю уточнить, что за товарищ. Георгий Победоносец, что-ли? Так ведь зал не Георгиевский. Ладно не важно, справа вон тоже неизвестная

тетка и опять с мечом. Фемида вроде? Нет, та из другой оперы, у Фемиды весы должны быть. Но не Диана на же охотница?"

"Что-то слабовато у тебя с греческой мифологией", — заржал некстати проснувшийся второй голос.

"Тебя только не хватало, сгинь нечистая сила", — ругнул я свою шизу.

Среди празднично одетых гостей и награждаемых, глаза цеплялись за темные, траурные одежды родственников погибших.

Дождавшись тишины я открыл церемонию награждения:

— Здравствуйте дорогие мои, — голос предательски дрогнул, — я рад видеть вас здесь в Кремле, я горд тем, что мне выпала честь вручить заслуженные вами награды! Награды за мужество и отвагу, подвиг и героизм на поле боя.

Я скорблю вместе с родителями потерявших своих сыновей, с женами и детьми потерявшими мужей и отцов. Родина не забудет своих героев. На Воробьевых горах уже заложен монумент славы, на первой плите которого высечены имена павших в бою Героев России.

Отдадим дань памяти погибшим минутой молчания.

Все присутствующие дружно поднялись и замерли в торжественном молчании под звук метронома.

Выждав положенную паузу я продолжил:

— Говорят, что подвиг и героизм это всегда чья-то ошибка или предательство. Может быть в какой-то мере это и так, но это не умаляет величие подвига. Вы, здесь собравшиеся, соль и кровь Российской земли. Низкий вам поклон. Вчера я подписал принятый Государственной Думой новый Закон о статусе орденов и медалей России.

Я взял в руки золотую медаль Героя России и держа перед собой проникновенно произнес: — Эта медаль символ народного признания и почета. Героям России живым и мертвым честь и слава! Родители и семьи героев получат квартиры по выбору в любом городе страны и достойные государственные пенсии по потере кормильца, дети будут иметь право на бесплатное образование в любом высшем учебном заведении страны. Это лишь малая толика, того чем Родина может вас отблагодарить.

Приступим.

Напротив трибуны, в дальнем конце зала распахнулись ворота и в помещение торжественным, строевым шагом, в колонну по два зашли солдаты президентского полка. В правой полусогнутой руке у каждого находилась обтянутая красным бархатом шкатулка с звездой Героя России и удостоверением.

Промаршировав до трибуны солдаты повернули направо и построились в две шеренги слева от меня.

Я нашел взглядом Светлану смотрящую на меня во все глаза.

"Здравствуй моя родная, вот и свиделись".

— За проявленное мужество при штурме президентского дворца в Грозном, беспримерный героизм проявленный в бою, прикрывая отход товарищей, посмертно, званием Героя России награждается подполковник Пожинаев Владимир Михайлович.

Я ободряюще кивнул.

Женщина торопливо вытерла платком заплаканное лицо, встала и пошла к трибуне.