Когда он получает
Шрифт:
Когда мужчины выходят из комнаты, чтобы выпить кофе, она подтаскивает стул, садится и сжимает мою руку.
— Я была там, понимаешь? Мой собственный отец держал меня на мушке. Только мне не удалось спастись, как тебе. Мне пришлось ждать, пока Неро и Раф придут мне на помощь. — Она выдохнула, ее взгляд стал отрешенным. — Мне потребовалось много времени, чтобы смириться с этим.
Конечно. Я слышала эту историю с точки зрения Неро, но никогда не задумывалась о том, каково было Клео.
— Что ты чувствовала после этого?
— Злость. И я чувствовала
Мое лицо опускается, и я смотрю вниз на свои колени.
Я чувствую себя виноватой за то, что случилось с Сандро. Я чувствую себя виноватой за то, что солгала Неро. Но я не чувствую вины за убийство Екатерины.
А хотелось бы.
Потому что отсутствие вины кажется намного хуже. Оно заставляет меня чувствовать себя больным, испорченным, сломленным. Что со мной не так?
В последующие дни после визита Клео и Рафа Неро вообще не вспоминает о той ночи, когда меня застрелили, как будто знает, что разговор об этом может вызвать у меня спираль. В те часы, когда я не сплю, он читает мне. Иногда мы играем в карты, и он позволяет мне выигрывать.
Однажды днем он приносит посылку. Экстравагантный букет из пионов, роз и ландышей.
Неро подносит его ко мне, чтобы я могла понюхать цветы. — От Виты. Здесь открытка. Они с Джино хотели навестить меня, но я им отказал. Я не хотел, чтобы они тебя беспокоили.
Я достаю маленький запечатанный конверт. — Ты его не читал?
— Это для тебя.
Я разрываю его и достаю открытку. На лицевой стороне изображены цветы, точно такие же, как в букете, и слова «Поправляйся скорее», написанные скорописью. Внутри — простое послание над номером телефона. «Спасибо. Не забывай звонить мне, если тебе что-нибудь понадобится».
На глаза навернулись слезы.
Ну вот и все. Я наконец-то получила то, что хотела. Мою услугу. Мой важный план побега, если он мне когда-нибудь понадобится.
Я должна быть счастлива, верно?
Но я не счастлива.
Потому что теперь я чувствую себя еще более запертой — запертой в той версии себя, которую я не узнаю.
— Все повреждения в гостиной устранены, — говорит Неро, отпирая входную дверь пентхауса, когда через несколько дней мы наконец выходим из больницы.
Я вздыхаю, сидя в инвалидном кресле. Несмотря на то что я сказала Неро, что в этом нет никакой необходимости, он настоял на том, чтобы довезти меня от машины
Он обращается со мной так, словно я все еще хрупкая, но за последние два дня мне стало намного лучше. Я принимаю лишь несколько таблеток тайленола, чтобы справиться с болью.
Мое тело выздоравливает, но душа словно дрейфует.
Он ввозит меня в дом, проводит через весь пентхаус и останавливается перед дверью моей спальни. — Я полностью переделал ванную. Я не хочу, чтобы там что-то вызывало плохие воспоминания о той ночи, но если это все еще слишком, дай мне знать.
Я удивленно моргаю. Я думала, он отведет меня в свою комнату. До этого я планировала переехать к нему, но все никак не решалась. — Почему бы нам не пойти в твою комнату?
На его лице мелькнула эмоция — что-то, чего я не могу понять. — Мы можем, если ты хочешь.
Я хмурюсь. Это не тот восторженный ответ, которого я ожидала. Он не пытался поцеловать меня с тех пор, как я очнулась после операции. В лоб и щеки — да, но в губы — никогда. Бывало, я ловила его на том, что он смотрит на мой рот, но он сдерживался.
Почему?
Наши глаза встречаются. Его взгляд наполнен беспокойством, как будто он борется с чем-то глубоко внутри.
— Нет, все в порядке, — говорю я, пытаясь скрыть нахлынувшее разочарование.
Он кивает и ведет меня в комнату, помогая забраться на кровать, а затем натягивает на меня одеяло. Его движения мягкие, но в них есть что-то отстраненное, нерешительность, которой раньше не было.
Я хочу спросить его, что происходит. Я хочу услышать, что он думает обо всем, что произошло. Но я слишком боюсь услышать его ответ, поэтому держу свои вопросы при себе.
Мой сон в эту ночь неспокоен. Когда я просыпаюсь, то обнаруживаю Неро на другой стороне кровати, лежащим на боку. Иногда его глаза открыты, и он наблюдает за мной. В других случаях они закрыты, а его брови нахмурены во сне.
Мне снятся выстрелы, крики мужчин и холодный металл под моими руками.
Когда я просыпаюсь, солнце уже взошло, а Неро нет.
Через некоторое время приходит доктор, который осматривает меня под присмотром Неро, и говорит, что рана заживает очень хорошо. Пожилая женщина приносит мне еду. Неро нанял ее в качестве шеф-повара.
К полудню мне надоедает мариноваться в простынях. Я откидываю одеяло, встаю на ноги и выхожу из комнаты.
Неро выходит из-за угла, его глаза расширяются, когда он понимает, что я уже на ногах.
— Блейк, притормози.
— Ты слышал доктора. Я в порядке. Уже почти ничего не болит. — Я приподнимаю край пижамы, чтобы показать ему рану. Выглядит не очень красиво, но кожа уже начала заживать. — Я не могу больше лежать здесь весь день.
Я прохожу мимо него в гостиную. Она выглядит совершенно иначе благодаря новой мебели — двум новым кожаным диванам, более темному ковру и стеклянному журнальному столику. Все аккуратно и нетронуто, словно пытаясь стереть любые следы того, что здесь произошло.