Когда он вернется
Шрифт:
Стараясь сосредоточиться, Джеймс вернулся к записям в своем дневнике. Жизнь на борту была скучной, поэтому в свободное время, когда его братья предпочитали играть в карты, он записывал в дневник свои мысли. В игре Брендану обычно везло, и он выигрывал, а Хэмиш постоянно обвинял его в мошенничестве. Кончалось все дракой, однако побежденный всегда признавал поражение, и на неделю, пока проходили синяки и заживали царапины, наступал мир.
Такие разные по характеру, на людях братья, однако, всегда выступали как единое целое. Создавалось впечатление,
Уже наступила ночь, и команда спала, а они все еще не приняли окончательного решения.
– Поскольку мы уже так близко от Англии, – сказал Дуглас, младший из братьев, – почему бы нам не встретиться там с Аласдером?
Они находились в море уже четыре месяца, переправляя два корабля, построенных на верфи Макреев, французам. Дело было завершено, оно оказалось весьма прибыльным, как и обещал Аласдер, и сейчас они возвращались домой, благополучно ускользнув из-под носа англичан.
Военное присутствие англичан в Новой Шотландии с годами все увеличивалось, что не нравилось их отцу, так же как другим беженцам из Гилмура, и Макреи старались не попадаться англичанам на глаза.
Джеймс записал в своем дневнике:
Я не могу не участвовать в этом, но меня не перестает удивлять парадокс этого семейного предприятия. Впрочем, рыск – это давняя и почитаемая традиция Макреев.
Мы думаем сейчас не о том, чтобы поскорее возвратиться домой, а о возможности встретиться с Аласдером в Лондоне, Это облегчит ему выполнение трудной задачи, а для нас станет небольшим развлечением. Я давно мечтал увидеть достопримечательности этого огромного города и пройтись по его книжным лавкам.
– Не понимаю, почему так трудно принять решение, – говорил Дуглас. – Мы идем с опережением графика, а до Лондона не так уж и далеко.
– Дело не в этом, Дуглас, – сказал Хэмиш, поглаживая бороду. – Мы вроде как должны быть нейтральными, а если войдем в их порт, только-что продав суда французам, это может быть истолковано как то, что мы хотели натянуть англичанам нос.
– Ведь эти суда будут использованы против них, – добавил Брендан, на этот раз поддержав старшего брата.
– А кто им об этом расскажет? – не сдавался Дуглас. – Никто же, кроме нас, ничего не знает.
– Ты соскучился по Аласдеру, Дуглас? – насмешливо спросил Хэмиш. – Или жаждешь увидеть Лондон?
– Я думал, у него глаза выскочат из орбит, когда мы подходили к Кале, – не унимался Брендан.
– Я же не так много путешествовал, как ты, – огрызнулся Дуглас. – Это мой первый рейс.
– Ты оказался хорошим моряком, Дуглас, – заметил Джеймс, – даже ничуть не страдал от морской болезни.
– Не то что ты, Джеймс, – съязвил Хэмиш.
Братья засмеялись. Во время своего первого плавания Джеймс не мог оторвать голову от подушки. Он не был прирожденным моряком, как Аласдер. В тот раз они ходили в южные колонии Англии
– Неужели только я хочу взглянуть на Лондон? – недоверчиво спросил Дуглас.
Братья переглянулись.
– Тогда что же нас останавливает? – Дуглас почувствовал, что выигрывает спор.
– Ты думаешь, Дуглас, что в Лондоне нас только и ждут?
– Тогда тем более нужно встретиться с Аласдером.
– А кто сказал, что Аласдеру понравится наше вмешательство? – Брендан встал и потянулся.
– О каком вмешательстве ты говоришь, брат? – удивился Хэмиш, попыхивая трубкой.
Джеймс встал, понимая, что пора предотвратить разгорающийся спор.
– Поскольку это мой корабль, принимать решение буду я. Мы идем в Лондон, но пробудем там только пять дней.
– Почему пять?
– Потому что это тот срок, который вы можете продержаться, чтобы не затеять драку.
Джеймс взял свой дневник и вышел.
Глава 9
В спокойных водах озера Лох-Улисс отражалась утренняя заря. Легкий бриз доносил аромат цветущих трав и резкий, солоноватый запах моря.
Аласдер отдал приказ поднять паруса. Хлопанье парусины, звук натянутых канатов и скрип мачт свидетельствовали о том, что плавание началось.
«Стойкий» покинул озеро Лох-Улисс и направился к проливу.
Аласдер стоял на палубе, расставив ноги и заложив руки за спину. Ветер трепал его волосы, одежда стала влажной от соленых брызг. Слева от него устремлялись ввысь скалы, справа – простиралось открытое море.
За его спиной матросы были заняты работой на палубе, по очереди отвлекаясь на завтрак. Еда была скудная– сухари и вяленое мясо, – но все же на камбузе был разожжен огонь.
– В вашу брачную ночь был шторм, капитан. – К Аласдеру подошел Дэниел. – Это плохая примета.
Приметы Дэниела были почти так же привычны, как знаки Генриетты.
– И что на этот раз, Дэниел? Сегодня не четверг и не пятница, сегодня хорошая погода и попутный ветер.
– Жаль, что вы не в шляпе, капитан. Если бы вы бросили ее за борт, это было бы гарантией безопасного путешествия.
– Ты меня разоришь, Дэниел. Не могу же я без конца покупать новые шляпы.
– Думаю, что Драммонд уже это сделал. Я полагаю, что все же не следует нарушать традиции моря.
Аласдер кивнул и направился к своей каюте. Постучав и услышав слабый голос Изабел, он вошел.
Она не была в постели, как он ожидал. И не сидела на койке. В голубой юбке и жакете Изабел стояла на коленях перед своей корзиной.
Когда она вытащила небольшой деревянный ящик, Аласдер, забыв, зачем он сюда зашел, подошел к ней.
– Тебе не следует ничего поднимать, – сказал он, отбирая у нее ящик и помогая подняться. – Ты должна лежать.
Вместе с лучами утреннего солнца в каюту через открытую дверь ворвался свежий ветер, унося с собой тошнотворный запах китайских снадобий.