Когда осенние печали. Часть 2
Шрифт:
На следующий день она с удивлением увидела Лапина во дворе своего лицея – тот как будто знал, приехал именно к тому времени, когда у неё закончились уроки.
– Привет… - выйдя из массивных дверей, Анна удивлённо уставилась на Леонида, - А ты что здесь делаешь?
– А я за тобой, - заложив руки в карманы плаща, тот улыбался ей по приятельски, - еду к Сашке на объект, подумал, вдруг, ты соскучилась…
– По кому?..
– По мужу, конечно. Ну, так что, едешь?
– Не знаю, - Аня растерянно пожала плечами, - я даже не собиралась… И Дима не в курсе,
– А мы заедем, скажем…
– Не знаю… нужно ли.
– Тебе не хочется посмотреть, чем занимается твой муж?
– Ну, хорошо… - Анна всё ещё сомневалась, - А что я ему скажу?
– Разве нужно что-то говорить? Всё просто – ты соскучилась… он – соскучился…
В какой-то момент Ане показалось, что Леонид её дразнит. Тем не менее, она всё же согласилась поехать с ним за город – в один из коттеджных посёлков, где сейчас находился Александр – «на объекте». Заехав домой, она предупредила сына, что уезжает по делам, и вернётся вместе с отцом.
На самом деле Анна не могла бы сейчас объяснить, зачем она согласилась на эту поездку. С Сашей они виделись утром, и вечером он обычно приезжал вовремя… дома у неё были неотложные дела… особой необходимости ехать за несколько десятков километров, чтобы просто посмотреть на работу супруга, не было.
И, всё-таки, она села в машину Леонида.
…Дорога заняла около тридцати минут. Объект, на котором трудились люди Морозова, оказался фешенебельным трёхэтажным особняком. Аня даже побоялась проходить во двор – вдруг, нельзя? Но Леонид тут же успокоил её, что пока хозяева сюда не переехали, особого режима пропуска нет, и можно даже зайти внутрь и посмотреть на новорусские апартаменты.
…Увидев жену, Александр обрадовался, ему даже не понадобились объяснения – зачем она приехала сюда. Для него было главным, что Анюта захотела его увидеть… заинтересовалась делом, которым он теперь занимается.
Он с удовольствием показывал ей дом, чертежи и макеты, по которым должна была производиться отделка внутренних помещений. Анна с искренним интересом осматривала огромные комнаты, холл, лестницу, представляя, как роскошно будет выглядеть всё это после окончания работ. Она собиралась остаться с мужем до конца его рабочего дня, но Александр настоял, чтобы она ехала вместе с Леонидом – как оказалось, тот приезжал навестить своего приятеля, живущего в этом же посёлке. Уладив все свои дела, он уже собирался вернуться домой.
– Ты устанешь, лучше езжай, отдохни, - Саша на ходу поцеловал жену и слегка прижал её за плечи, - мне так будет спокойнее.
Усевшись в салон автомобиля Леонида, Аня помахала из окна рукой мужу – тот улыбнулся в ответ и тоже сделал прощальный жест.
– Ну, как тебе особнячок? – выруливая на трассу, Лапин бросил на спутницу пытливый взгляд.
– Действительно, особнячок… - Анна качнула головой, - Я такие только в кино видела. Думала, в жизни таких не бывает.
– Бывает, Аня… бывает… - Леонид уверенно вёл машину, - И ещё круче бывает.
– Наверное, это – другое измерение.
– Ничего подобного. Всё в нашей власти.
– Не в моей – точно… - Анна негромко рассмеялась, - Для меня такая жизнь – как другая планета.
– Ты ещё
– И не увижу.
– Зря ты так говоришь…
– Я реально смотрю на вещи.
– Видела на Милке жемчужное колье? – вопрос Леонида застал Анну врасплох, она совершенно не ожидала, что он заговорит на тему украшений своей жены…
– Видела. – она постаралась ответить как можно равнодушнее.
– Дорогое, да?..
– Наверное, - Аня пожала плечами, - я не могу судить о таких вещах издалека.
– По сравнению с тем, что носят они, - Лёня головой кивнул в ту сторону, где остался особняк, - Милкины бусы – просто побрякушка. Ты даже не представляешь, Аня, какой бывает эта самая жизнь…
– Наверное, мне лучше не представлять. Всё равно это – не моя жизнь. И никогда не будет моей.
– Ты увидишь… - неожиданно съехав к обочине, Лапин остановил машину и повернулся к Анюте, - Ты многое увидишь… Я покажу тебе, что такое настоящая жизнь…
Глава 9.
Милу Лапину нельзя было назвать красавицей, но её внешний облик полностью соответствовал имени: она была, действительно, довольно мила. Среднего роста, темноволосая, она носила уложенную феном короткую модельную стрижку, которая очень удачно подходила к овальной формы миловидному лицу. Светло-карие глаза с едва уловимо-восточным разрезом были средними по величине, их нельзя было назвать ни большими, ни маленькими, и обрамляющие их ресницы тоже были средней длины и не отличались особой пушистостью. Небольшой нос казался чуть приплюснутым, что придавало лицу женщины что-то азиатское, хотя никаких азиатов в её роду не наблюдалось, во всяком случае, Мила о них ничего не знала. Губы её тоже ничем особым не выделялись – не пухлые и не узкие, обыкновенные губы, без излишней чувственности… Всё в ней было среднее – даже фигура, не худая, не полная, без особого изящества – прямые плечи, почти сливающаяся с бёдрами талия и кажущийся плоским профиль – с едва заметными «выпуклостями»…
Однако, все эти ничем не примечательные черты в совокупности составляли довольно симпатичный облик аккуратной, ухоженной, молодой тридцатичетырёхлетней женщины. Мила была умна, не болтлива, умела внимательно слушать и никогда не перебивала собеседника. Она не была хохотушкой, но и излишне серьёзной её было трудно назвать. Она могла поддержать беседу, посмеяться удачной шутке, и, если нужно, промолчать. Не сплетница, не истеричка, не молчунья – даже черты её характера сохраняли заложенный природой психологический баланс. Она никогда не старалась быть в центре внимания, но и не оставалась незамеченной серой мышкой.
Пожалуй, самой отличительной чертой жены Леонида Лапина была исключительная аккуратность: казалось, даже юбки приучены к раз и навсегда заведённому «порядку», и поэтому совершенно не мнутся на подоле, а обувь самостоятельно отталкивает уличную грязь, оставаясь в любую погоду абсолютно чистой.
Своего мужа Мила очень любила, и любовь эта была настолько сильна, что даже дочь получилась похожей на отца – как две капли воды. Единственным сходством с матерью были цвет и структура волос: тёмные, почти чёрные, они послушно ложились в любую причёску, в отличие от волос самого Леонида – жёстким, непослушным вихром пытавшихся «украсить» даже короткую стрижку.