Когда осенние печали. Часть 3
Шрифт:
– Всё равно – возьми… - голос тоже предательски дрогнул. – Бог и некрещённых любит.
– Что мы с тобой – всё не о том… - Виталий вдруг почувствовал, как накатывает усталость. Он уже знал – эта усталость предвестник глубокого сна, и теперь торопился продолжить разговор. – Лучше скажи… Как ты живёшь?
– Хорошо… - Татьяна ответила односложно, видимо, не желая вдаваться в подробности. – А ты? Как живёшь, Виталий?
– Тоже неплохо… - он снова усмехнулся. – Приехал, понимаешь, Мишку поздравить, и – вот…
– А ему ведь даже никто не сообщил, что ты в реанимации…
–
– Это я ему сказала… - Татьяна смотрела на него не отрываясь, как будто хотела прочитать по лицу сокровенные мысли. – Я узнала, что ты здесь, в первый же день. Наутро позвонила Мише, оказалось, что он ничего не знает.
– Ты…ты заходила в палату?..
– Да, ты был ещё без сознания, - Татьяна просто кивнула. – Мы приезжали в тот день с нашим священником. Его пускают в реанимацию… у меня тоже получилось пройти…
– Таня… - теперь его взгляд выражал крайнюю усталость. – Присядь…
Она с секунду колебалась, но, придвинув к его кровати стул, осторожно присела рядом.
– Мне уже пора идти… - взяв его ладонь, Татьяна вложила в неё образок и сомкнула пальцы. – Возьми…
…От прикосновения её рук по телу разлилось давно забытое тепло…
– Ты ещё придёшь? – он чуть сжал её ладонь.
– Нет.
…Виталий вдруг почувствовал, как глаза предательски наполняются горячей влагой… В последний раз он плакал на похоронах отца… От мысли, что Татьяна сейчас уйдёт, и они никогда больше не увидятся, внутри что-то сжалось… Он не ожидал этой встречи, он вообще не думал о Тане, но вот сейчас, увидев её у своей больничной кровати, неожиданно растрогался. Ни одна из его женщин никогда не была ему такой родной и близкой, как Таня… и ни с одной из них он не поступил так жестоко. Ему показалось, что он только сейчас окончательно осознал, насколько виноват перед этой когда-то дорогой ему женщиной… Женщиной, которая любила его самой искренней, жертвенной любовью.
Таня сидела рядом, он чувствовал исходящее от неё тепло. В её печальном взгляде не было ни обиды, ни осуждения. Казалось, что он полон сострадания… и любви… Виталий вдруг вспомнил взгляд Анны – чужой, полный холодной неприязни… А ведь по сравнению с Таней Анна – счастливица…
Внезапный порыв благодарности к Татьяне вылился в ощущение собственного бессилия – в очередной раз сомкнув в кисти её ладонь, Виталий с досадой скосил глаза на прикреплённые к телу датчики суточного мониторинга. Будь его воля, не лежал бы он сейчас здесь, на этой больничной кровати – слабый, обросший четырёхдневной щетиной…
Воля… Будет ли она когда-нибудь, его воля?.. Всё в его жизни подчинено каким-то обстоятельствам… Да, он многого добился. Но что стоят сейчас все его достижения, если он даже не в силах встать?.. Высокий пост, деньги, квартиры, дома, почти неограниченные возможности… Всё это осталось там, в прошлой жизни, где он был молодым и здоровым…
Даже здесь, в этой оборудованной по последнему слову медицинской техники больничной палате, все эти блага не имеют никакого значения… Зачем они, если ими нельзя воспользоваться?.. И всё, что
…Виталию вдруг до боли стало жаль себя. Он как будто увидел себя со стороны – больного, немощного, лежащего на больничной койке уже не молодого мужчину… Встанет ли он с неё когда-нибудь?! Его прежняя болезнь, увы, прогрессирует… А после инфаркта вряд ли он сможет продолжить лечение…
– Почему ты больше не придёшь?.. – он смотрел на Татьяну повлажневшим взглядом. Сейчас она казалась ему родной и близкой – как никогда…
– А зачем? – она пожала плечами. – Я тебя увидела… Ты меня увидел.
– Боишься?.. – он нервно сглотнул, задышал взволнованно, тяжело. – Мужа своего боишься?.. Не бойся… Он сам – трус…
– Нет, не боюсь… - услышав про мужа, Татьяна осторожно вытащила ладонь из его руки, попыталась встать, но Виталий вновь вцепился в её кисть. – Мне и правда, пора… К тебе могут зайти…
– Ну, подожди… Таня!.. – он снова попытался оторвать голову от подушки. – Ведь мы больше никогда не увидимся!..
– А нам и не нужно… - Татьяна слегка покачала головой. – И сейчас не нужно было, да так вышло…
– Я знаю, я виноват…
– Я давно тебя простила, Виталик… Давно.
– Как-то у нас всё не так получилось… - снова упав на подушку, он сжал пересохшие от волнения губы. Захотелось пить, но почему-то просить Татьяну было неловко.
– Да ты ведь не о том говоришь… - Таня едва заметно улыбнулась – улыбка получилась с горчинкой. – Ты ведь ни о чём не жалеешь… Да и я теперь не жалею, что ничего не получилось. Ну, а то, что свиделись… Так тому и быть.
…Его задел её переменившийся тон. Ведь не просто так пришла!.. Хотела же увидеть, а теперь – упрекает. А у него нет сил – ни оправдываться, ни в ноги кидаться. Все силы остались там – за порогом квартиры Анны…
…И стоило ехать сюда, в этот город?.. На свадьбу к Мишке не попал… Подарок мог сделать и без этой дурацкой поездки. А что выездил?.. Все встречи принесли только разочарования, и – как следствие – вот эту больничную палату и ещё большую неопределённость в плане выздоровления.
…А наследника как не было, так и нет… И уже не будет. Ни-ког-да.
– Постой… - она вновь вставала со стула, когда он остановил её слабым жестом. – Хочу тебя спросить… Может, знаешь…
– О чём?.. – Таня всё же поднялась, и теперь стояла перед ним, сцепив кисти рук.
– Помнишь, у Олега была секретарша?.. Юля…
– Помню… - мелькнувшее в глазах Татьяны удивление сменилось настороженностью.
– Ты не знаешь, что с ней случилось?.. – Виталий не стал уточнять подробности, спросил в общих чертах. – Ну, мало ли… может, слышала что… Хотя, конечно, много лет прошло.
Судя по изменившемуся лицу Татьяны, она сразу догадалась о предмете его вопроса, более того, она знала ответ, но отвечать не спешила. Её молчание говорило само за себя – решение раскрывать или нет известные ей обстоятельства, было не из лёгких. Наконец, она вновь подняла глаза на Виталия.