Когда падали звезды
Шрифт:
– Чего он так разозлился? Что такое «закрутки», и чего ты смеёшься?! – Не мог осознать ситуацию Алик.
– Не пугайся ты так! Добрее моего папки во всём мире не сыщешь. Он и мухи не обидит, не смотря на то, что всю жизнь в военных ходит. А «закрутки» – это консервация. Мама консервирует фрукты и овощи, а закрытые банки она «закрутками» называет. Ты понятия не имеешь, какие они тяжёлые. Содержимое «закруток» офонарительно вкусное, но какие же тяжёлые эти банки! – Продолжала весело хохотать Аня.
Аня
– Ой, доченька, когда теперь увидимся?! – Запричитала она. – Ты, хоть, звони почаще…
– Мамочка, не плачь, лето же, уже – вот оно! Я поступлю в институт, и приеду к вам погостить, ну, не плачь, любименькая! – Аня обнимала мать, гладила её по спине, а та не могла успокоиться.
– Ты хоть сама веришь в то, что говоришь? – Всхлипывая, прошептала Антонина Андреевна.
– Антонина, прекрати поливать. Всю дорогу молодым бестолковой водой зальёшь! На даче бы свои способности проявляла. Сухарей насушила?
– Каких сухарей? – Удивилась Антонина Андреевна.
– Вот, дура-баба, в дорогу! Пусть катятся, не на войну же провожаем! Спасибо бы сказала деткам, что жилплощадь освободили! – Проворчал из коридора отец. – Давай, дочка, прощаться. Завтра на работу рано надо. Пошли, Антонина, а то, чего доброго с поезда прыгать придётся! Смогёшь?!
– Язык у тебя без костей, Люсик! – Обиженно вздохнула Антонина Андреевна, и, словно, побитая собака, поплелась за мужем, не обернувшись ни разу.
Перед самым отходом поезда запыхавшийся отец неожиданно вернулся в купе с большим тяжёлым пакетом в руках, и, подмигнув Алику, поставил пакет на пол у столика между полками.
– Что это?! – Удивился Алик.
– «Закрутка» от Антонины! – Гордо ответил Алексей Иванович, и снова подмигнул. – Береги её, шалопай, одна у нас дочка, не обижай напрасно! – Воскликнул, напоследок, и исчез за дверью купе.
В конце лета Аня уже знала, что прошла по конкурсу в институт. Осталось времени чуть больше двух недель до начала учебного года, и Аня уговорила Алика снова вернуться в Киев. Алик выхлопотал двухнедельный отпуск, и они с Анечкой вернулись в столицу Украины. Мама Анечки, Антонина Андреевна, встретила дорогих детей вкусными пирогами.
– Какие вкусные пироги! – воскликнула Анечка. Но потом, будто, вдруг, что-то, вспомнив, обняла мать и спросила: – Мама, почему ты не на работе?
– Всему когда-нибудь в этом мире приходит конец… – Как-то многозначительно и горестно вздохнула мама. Отвернувшись, ушла в кухню, предоставив детям свободу самим распоряжаться своим багажом. Анечка побежала следом за мамой, бросив вещи и растерявшегося Алика, в прихожей.
– Мам, что с тобой,
– Если старость – это болезнь, то, да, заболела неизлечимой болезнью. На пенсию меня того… Выперли… Не нужна я больше… – громко всхлипнув и с трудом сдерживая, рвущиеся из груди, рыдания, проговорила мать.
– За что? – Ужаснулась Аня.
– За возраст!.. – Вздохнула мама и отвернулась, чтобы дочь не видела её горьких слёз обиды. Аня заметила, как мама тайком смахнула набежавшую слезинку, и постаралась утешить её.
– Так, может, это и хорошо?! – Весело спросила Аня, стараясь своим возгласом подбодрить мать.
– Нет, доченька, не хорошо… Я могла бы ещё поработать… – Всхлипнула с досадой та, уже не в силах сдержать слёзы.
– Мамочка, но ты же у меня умница, и мастерица какая! Ты же всё можешь, всё умеешь… Смотри, как ты вяжешь. Сколько у тебя клиентов?! – Стала уговаривать маму Аня. – А теперь ещё больше будет. Представляешь, я, как начну вышагивать в связанных тобой вещах по институту, у тебя времени не будет на слёзы!
– А, и правда, чего это я раскисла?! Люсик бы меня убил, если бы увидел, что я тебе нажаловалась, – последний раз всхлипнула мать и улыбнулась. – Это я так, потому, что привычку сломали…
– Да, папка быстренько тебя бы построил! Где он сейчас, на работе?
– А где же ему быть? Красные командиры не стареют! – Чему-то своему улыбнулась мама. Она преданно любила отца, и жили они в любви и согласии все эти годы. Крупные ссоры и скандалы обходили стороной их маленький, тесный мирок, который своими руками построили два любящих друг друга сердца.
– Ну, и ладненько, ну, и хорошо… Ой, мамочка, как же я соскучилась по тебе! – Воскликнула Аня, прижимаясь к матери, и потёрлась щекой о её щеку.
Слёзы мгновенно высохли, у матери появился командный голос.
– Мойте руки, мои хорошие, я вас кормить буду! – Уже весело кричала Антонина Андреевна из кухни и застучала крышками кастрюль, зазвенела посудой, Из кухни повеяло вкусным запахом свежего борща. Аня ушла в комнату, чтобы помочь Алику разложить вещи, но постепенно ароматные запахи начали просачиваться и в комнату, и Алик обрадовался приближению обеденной поры. У Антонины Андреевны получались вкусные борщи. Но Анечка неожиданно сморщилась:
– Ой, как пахнет, даже немного тошнит… – Непроизвольно и тихо вырвалось у неё, и Анечка сконфуженно отвернулась от мужа.
– Анютины глазки, ну-ка, посмотрите на меня, уж не скрываете ли вы от меня что-то очень важное?! – Насторожился Алик.
– Аль, прошу тебя не нагружать родителей нашими проблемами, – вздохнула Аня, и отвернулась к окну.
– Нет, ты не ответила, да?… – Настойчиво, но очень тихо спросил он, и сильные руки обхватили тонкий стан. Аня утонула в сладких объятиях. Она уже знала, что расскажет ему всё, без утайки.