Когда падают звезды. Часть 2

Акулова Мария

– Добрый день, ваша светлость, - первой справиться с эмоциями смогла Майя, наверное, впервые со времен их знакомства, она лучше его владела собой.

– Добрый день, леди Майя, - он наклонился за выпавшей из рук тростью.

Зачем он тут? Сегодня субботу, он уезжает, заехал, за сувениром еще какой-то дурочке, вроде нее самой? Хотя нет, ее единственным сувениром, привезенным из путешествия, стало унижение. Чувствуя, что в ней снова просыпается гнев, Майя отвернулась. Уезжает, вот и хорошо.

– Ты не договорила, Соня, - Майя обратилась к сестре.
–

Через неделю после свадьбы...

– Что?
– Соня бросила взгляд на стоявшего все там же герцога, а потом и на сестру.
– Нет, ничего. Глупости. Нам бы сначала пережить свадьбу, а потом уже планировать что-то еще.

Повисло неловкое молчание. Чего он ждет? Пусть бы миссис Стрип отдала его заказ, и он убрался бы быстрее, на все четыре стороны. Но, ни она не спешила, ни он не торопился настоять на подобном.

– Мама, миссис Стрип самой будет сложно справиться с платьем, ты не поможешь?
– Соня наклонилась, подхватила легкий шлейф.
– Боюсь, что мы его порвем.

– Да, да конечно...
– графиня поднялась с кушетки, придерживая поясницу.

– Я могу помочь!
– Майя преградила сестре путь к двери, сделав шаг в сторону. Нет. Не нужно оставлять их одних. Она не хочет слушать звенящую тишину, чувствуя чужой взгляд, а то и безразличие.

– Ты помнешь свое, тебе нельзя, - Соня обошла ее, не обратив на мольбу во взгляде ни малейшего внимания.

Не мешкая, вслед за невестой, в гардеробную зашла портниха, и уже почти успела проскользнуть мимо мама, когда Майя схватила за руку ее.

– Может тебе не стоит? Ведь это не так просто...
– пожалуйста, хоть ты, мама!

– Ну, не настолько же я немощна, что не смогу помочь дочери с платьем!
– слегка пожав и отпустив холодные пальцы, она зашла в комнату, плотно закрыв за собой двери.

Снова воцарила тишина. И только стук часов отсчитывал секунды. Даже возни в смежном помещении слышно не было. Говорят, худшей пыткой, которую применяют в восточных государствах, было испытание каплями воды. Арестанта сажают на стул, посреди пустой комнаты. Так, чтобы вода, из установленного над головой бака капала четко на темечко. По капле, пока у человека не сдадут нервы. Нервы - материя тонкая, сдают достаточно быстро, люди либо признаются во всем, либо сходят с ума.

– Вы уезжаете?
– Майя задала вопрос, не оборачиваясь.

– Сегодня, - девушка кивнула. Она и так это знала, просто хотела услышать еще и от него.

– Хорошей дороги, - всяческих благ и успехов, но главное - не появляйтесь больше в моей жизни. Всю фразу она сказать не осмелилась.

– Майя, - он окликнул, ожидая, что она обернется. Девушка колебалась долго, пусть бы и дальше разговаривали, не видя друг друга. Точнее пусть бы и дальше она не видела его. Но, не выдержав, все же сдалась. Медленно обернулась.
– Ты прекрасна.

– Это платье. Платье прекрасно, а я такая же как всегда, - она ответила очень быстро, не желая, чтобы его слова успели проникнуть глубоко.

– Я буду на свадьбе, - как всегда перескакивает от темы

к теме, будто так и нужно.

– Как еще три сотни гостей. Соня с Витором будут вам рады.

– А ты?
– он склонил голову чуть набок.

– Как и каждого из этих трех сотен...
– людей, которых она предпочла бы не видеть никогда.

Дэррек усмехнулся, прекрасно поняв ее тонкий намек.

– У меня для тебя маленький сувенир, - он залез во внутренний карман пиджака, извлек оттуда мешочек. В таком обычно хранят сережки.

– Мне ничего от вас не нужно!
– она отступила, когда Дэррек начал надвигаться.

– Это не совсем моя вещь, она твоя, - когда их разделяли уже меньше полуметра, он развязал шнурок, перевернул мешочек. Из него что-то выпало на мужскую ладонь.

Ласточка. Ее ласточка, подарок Витора. Символ их дружбы, а потом и символ готовности отказаться даже от нее, ради любимого человека. Голубые камушки-глазки переливались, пуская солнечные зайчики на стены. А ведь она уже почти забыла о ней.

– Откуда?
– она перевела взгляд с подвески на мужское лицо.

– Когда-то ты пожертвовала ей ради моей прихоти, - Майя хотела возмутиться, что это было исключительно ее решение, но Дэррек приложил палец к устам, призывая к тишине.
– Но тебе больше не нужно жертвовать.

Замочек щелкнул сзади на шее, на грудь упал теплый, нагретый в руках металл.

– Тебе предстоит выбор. Сложный. И я только хочу, чтобы он был правильный. Чтобы он был твой.

– Какой выбор?
– Майя снова накрыла рукой свою подвеску, защищая от посторонних глаз.
– О чем вы?
– зачем путать своими странными намеками, если он все равно убегает? Ему нужна игрушка, а не живой человек, который умеет чувствовать.

– Когда ты написала то письмо?

Не желая отвечать, Майя отвернулась.

– Просто скажи когда, - он снова положил руку на голую спину, заставив вздрогнуть, прошептал вопрос на ухо.

Признаться, что она написала после бала, все равно, что признать, что даже саму себя она не ставит ни во что, чего же ждать от остальных? После того, как узнала, за что расплачивалась физически и душевно она все равно признавалась в любви своему мучителю.

– Сейчас вернутся мама с Соней. Лучше отпустите, если не хотите скандала, - она завела руку назад, пытаясь отцепить обжигающие кожу пальцы.

– Когда?
– он только склонился еще ниже.

Не отпустит, пока не ответит, не отпустит...

– После бала, - хотели? Получите. И снова ничего не произошло, небо не разверзлось, земля тоже не приняла ее тут же на месте.

– Если бы я знал...
– меньше всего его пугала возможность разоблачения, которой грозила Майя. А вот ответа он ждал с замиранием сердца. Ведь она и правда могла его возненавидеть после всего, что узнала. И эта возможность не давала покоя. Но нет, какой же силы чувство живет в этом создании, что она нашла в себе силы признать его после всего? Ему понадобится вся жизнь, чтобы доказывать, что он его достоин.